Больше чем просто дом

— Ну а поскольку этой трагедии не случилось… — Долорес сфокусировала взгляд на произвольно выбранной точке среди блестящих колб в дальнем конце недавнего поля битвы, — и поскольку мы все здесь, я хочу сказать тебе кое-что — полагаю, не менее важное, чем эти твои стекляшки. Есть нечто воистину прекрасное в образе вдовца, который заботится о маленькой дочке, защищает ее и воспитывает. И я думаю, что столь прекрасный образ не следует так легкомысленно разрушать.

Во второй раз за этот день Рене начал это движение — руки его резко взметнулись вверх, — но если в прошлый раз он лишь слегка растянул запястья, то сейчас, совсем не владея собой, рисковал уже вывихнуть кисти.

— У меня нет ответа на этот вопрос, — простонал он. — Послушай, Долорес, ты должна почаще приходить в мою лабораторию. Возможно, ты увидишь нечто воистину прекрасное и в платиновом электроде.

— Меня заботит только судьба Ноэль, — невозмутимо ответила Долорес.

И в этот момент на пороге показался сторож, черты лица которого были едва различимы под толстым слоем угольной пыли. Ноэль оказалась первой, кто узнал в этом стороже Бекки Снайдер.

IV

И вот при таких, не согласованных ни с одним расписанием обстоятельствах миру было объявлено о помолвке Рене и Бекки — мир в данном случае был представлен в лице миссис Долорес Юм. Но для Рене даже это событие было отодвинуто на задний план рассказом Бекки о том, как первая колба лопнула при ее появлении в лаборатории; как она вспомнила о том, что вода расширяется при замерзании, и догадалась об опасности; как она за три четверти часа до его прихода начала растапливать котельную в подвале (оказывается, она имела опыт подобной работы у себя в Бингэме пару лет назад — «просто так, от нечего делать»).

Долорес приняла эту новость весьма благосклонно, однако не преминула посетовать на то, что ей будет затруднительно узнавать Бекки, если они всякий раз будут встречаться в столь экстремальных условиях.

— Подозреваю, что все это связано с неким расписанием, о котором я столько слышу в последнее время, — добавила она.

— Расписанием я затопила печь, — сказала Бекки и, заметив, как Рене подпрыгнул на месте с исказившимся от ужаса лицом, поспешила внести ясность. — Не тем, что с записями на обороте, — оно осталось на сиденье в машине.

— Для меня это уже слишком, — призналась Долорес. — Думаю, сегодня вы все здесь и заночуете — возможно, в колбах.

Ноэль сложилась пополам от смеха.

— А почему бы и нет? Загляни в расписание, папа, — нет ли там такого пунктика?

Больше чем просто дом [43]

I

К подобного рода сценкам Льюис успел привыкнуть, уже порядком поварившись в этом соку. Ты поднимаешься на крыльцо и входишь в холл очередного особняка — иногда узкий, в новоанглийском колониальном стиле, а иногда относительно просторный. Встречая тебя, хозяин дома говорит своей супруге: «Клэр… — или „Вирджиния“, или просто „дорогая“ —…познакомься с мистером Лаури». Жена говорит: «Как поживаете, мистер Лаури?» — а Лью в ответ: «Как поживаете, миссис Такая-то?» Затем хозяин предлагает: «Как насчет бокала коктейля?» — и Лью, подняв брови домиком, отвечает: «С удовольствием» — этаким особым тоном, подразумевающим: «Ах, как вы гостеприимны, как внимательны и любезны!» Эти бутерброды на шпажках — просто чудо! «Мм! Мадам, а это что? Сыр с плесенью? Очень жаль, что он у вас подпортился».

Такие сбои еще случались, но Лью понемногу шел в гору, обзаведясь шестью новыми костюмами на любой случай жизни и все увереннее вписываясь в приличное общество. Он удостоился членства в солидном клубе и уже присмотрел себе очень стильные холостяцкие апартаменты с множеством решетчатых дверей из кованого железа (даже на лестничных пролетах — словно он был несмышленым ребенком, могущим нечаянно скатиться вниз). Но затем вышло так, что он спас жизнь девушке из семейства Гюнтер, и это повлекло за собой существенные перемены в его эстетических пристрастиях.

Случилось это в 1925 году, еще до испано-американской… хотя нет, та война была раньше,[44] но это случилось до многих других, не менее важных вещей. На станции сестры Гюнтер умудрились выйти из вагона не в ту сторону и шагали под ручку прямо по путям, когда за спиной Аманды показался быстро приближающийся маневровый паровоз. Аманда была девушкой высокой, золотоволосой и полной достоинства, а паровозик был коренаст, чумаз и нагло-напорист. Впрочем, Лью некогда было прикидывать шансы обоих при столкновении; в прыжке он дотянулся до Джин, которая была ближе к нему; обе сестры, вздрогнув от неожиданности, крепче вцепились друг в дружку, и Лью выдернул Аманду с рельсов в самый последний миг, так что поршень паровоза задел край ее плаща.