Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП)

Я передаю микрофон Оскару, чтобы он завершил игру, хотя ему нужна секунда, чтобы привести себя в порядок после только что произошедшего хаоса. Весь последний раунд он был в приступе смеха, и в итоге ему пришлось вытирать настоящие слезы с глаз.

Я сверяю время с каждым гостем, с которым веду светскую беседу по пути к выходу, но время, кажется, движется с половинной скоростью. Том и Мэддисон должны быть здесь с минуты на минуту.

Мэддисон должна поменяться со мной местами и заняться упаковкой вещей, чтобы мы с Томом могли пойти и подготовиться. С учетом секретного преображения Тома нам понадобится больше времени, чем обычно.

Я поднимаю глаза и вижу, что Оскар выжидающе смотрит на меня.

"Что?"

"Я сказал, что ты понравилась гостям. Ты выглядишь естественной", — повторяет он.

"Что я могу ответить? В детстве я много смотрела "Лови фразу"".

"Давно я так не смеялся".

"Каждому кораблю нужна своя Бекки".

"Лучше ты. Ты уморительна".

Ох. Я отбивалась лишь только от того, что давали мне другие; не похоже, что у меня есть хороший козырь в рукаве.

"Продолжай в том же духе."

Очередь гостей уменьшается, и мы с Оскаром возвращаемся на сцену, чтобы начать собирать вещи. Осталось не так уж много работы, поскольку команда аудио- и видеооператоров, а также сценаристов позаботились обо всех технических деталях. Осталось только отнести за кулисы реквизит и оставшиеся призы.

"Замерзла?" — спрашивает Оскар.

"Наоборот".

Он смотрит на меня с беспокойством, и только тогда я замечаю, что у меня стучат зубы.

"Ты нервничаешь из-за сегодняшнего вечера?"

Я в ужасе, но не должна показать слабость.

"Нет, я в порядке".

Я кусаю нижнюю губу, съедая свою ложь, и ухожу от него.

"Чепмен?" — окликает он, и, когда я останавливаюсь, вижу его обеспокоенное лицо; достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы он оказался рядом со мной.

"Дыши глубже", — приказывает он.

Мы вместе вдыхаем и выдыхаем, но мое тело остается напряженным. Он держит меня за руку, чтобы я не упала.

"Не обращай внимания на всех остальных — просто веселись там, наверху. Что бы ты не делала, все будет здорово".

Я киваю и выдавливаю из себя не убедительную улыбку. Я не могу смотреть на него. Глаза вдруг начинают слезиться.

Возьми себя в руки, Элиза.

"Эй, иди сюда".

Он обнимает меня, но мне едва удается обхватить его громоздкую куртку с пуховиком Марти Макфлая. Мы хихикаем, и он широко распахивает куртку.

"Давай, залезай".

Я просовываю руки внутрь и прохожусь по джинсовой куртке, которая надета под ней, затем прижимаюсь головой к его груди и сосредотачиваюсь на биении его сердца, контролируя свое дыхание. Боже, он так приятно пахнет. Он прижимает меня к себе достаточно крепко, сжимая еще крепче всякий раз, когда меня пробирает дрожь. Он кладет свою голову на мою, что позволяет мне окончательно расслабиться. Я и не подозревала, как сильно мне не хватало простых объятий. Последний раз моя семья обнимала меня на прощание, но, кроме этого, я, честно говоря, не помню, когда в последний раз это делали как следует.

Сейчас меня должно волновать, что нас кто-то может увидеть, но я не парюсь. Сейчас я хочу думать только об этом моменте. Только мы за занавесом в почти полной темноте — если не считать тонкой полоски света, проникающей через небольшую щель.

Внезапный каскад "Бинго!" оповещает нас о появлении Тома и Мэддисон. Идеальный эффект домино, каждый из которых вызывает другой. Оскар ослабляет объятия, но не отпускает их полностью. Он смотрит мне в глаза.

"Удачи, Чепмен. Увидимся там".

Мы с Томом бежим в мою комнату, торопясь избежать бомбардировки людьми, заполняющими листы Бинго. Распахнув дверь, мы приступаем к работе. Том бросает на стол пакет с косметикой.

"Боже, где ты все это взял?"

"У Мэддисон".

"Ты ведь не сказал ей, правда?"

"Конечно, нет. Это секрет".

Мы в унисон снимаем парики и с облегчением вздыхаем, когда обрабатываем зудящие места. Он стягивает с себя кожаную куртку и кладет ее на спинку стула. Я копирую его, делая то же самое со своим кардиганом. Снимаю свой бейдж и бросаю его на стол. Он скрещивает руки перед собой и начинает снимать футболку, но замирает, не успев обнажить даже пупок.

" Не смотри!" — хнычет он.

Мы оба смеемся, и я поворачиваюсь так, что мы оказываемся спиной к друг другу. Он оттягивает футболку в сторону. Я расстегиваю блузку и тоже протягиваю ему, и мы берем футболки в свободные руки. Мы усвоили урок, что нельзя видеть друг друга одетыми.

Но когда голая кожа его спины на секунду касается моей, меня охватывает жар. Я надеваю его футболку и снимаю юбку, протягивая ее ему.

"Тебе нужны мои брюки?" — спрашивает Том.

"Фу, нет. Зачем они мне?"

"О. Так у тебя есть свои?"

"Да".

Он поворачивается, и я вздрагиваю, стараясь оставаться на ногах. Он снова быстро отворачивается.

И тут до меня наконец-то доходит.¹

Он имел в виду брюки. А я подумала про… О, Господи, день был длинный.

"Да, мне нужны твои брюки".