Больше, чем ты желаешь

Утро, конечно, наступило; Оно было серым и ненастным. Брай лежала с закрытыми глазами, не решаясь посмотреть на Люка. Но любопытство пересилило, и она протянула руку, чтобы убедиться, что он рядом. Кровать была пуста. Люк исчез.

Брай вскочила с кровати и направилась в гардеробную. Мочалка и полотенце Люка были еще влажными, и это говорило о том, что он был здесь совсем недавно. Смотрел ли он на нее спящую? Трудно ли было ему ходить, не разбудив ее?

Брай посмотрела на свое отражение в зеркале над комодом. Кажется, она совсем не изменилась, если не считать румянца на щеках, блеска в глазах и слегка опухших век. Все было как всегда, и изменилось только одно: ее брат погиб, а она вернулась к жизни, чтобы до конца своих дней оплакивать его.

***

Элизабет Гамильтон Фостер сидела в постели, когда Брай, постучав, вошла в ее комнату. На матери были ночная рубашка и атласный халат пурпурного цвета с разбросанными по нему фигурками китайцев. Воротник и от полы рукавов были ярко-желтого цвета. Ее волосы, все еще волнистые, имели такой же каштановый оттенок, как и у ее среднего сына. На висках виднелись седые пряди, которые казались скорее серыми, чем серебряными, как несколько недель назад.

Руки, державшие чашку с чаем, слегка дрожали. Увидев дочь, Элизабет поставила чашку на столик и улыбнулась, хотя глаза ее оставались грустными.

- Брай, иди ко мне. Садись рядом. - Элизабет похлопала по краю постели и протянула дочери руку.

Брай осторожно села, боясь, что малейшее ее движение причинит боль худенькому телу матери.

- Мама. - Брай взяла руки матери и нежно пожала их. Глаза Элизабет наполнились слезами. Она попыталась сдержать их, но они повисли на ресницах и побежали по щекам.

- Дай мне носовой платок, - попросила она. Брай дала платок, и Элизабет промокнула глаза и вытерла щеки.

- Ты будешь допивать чай? - спросила Брай.

- Нет. Ты уже завтракала?

- Пока нет. Я решила сначала повидаться с тобой. Вчера...

- Вчера я даже представить себе не могла, что смогу справиться с таким горем. Но вот я проснулась и все еще жива, а сына нет. - Глаза Элизабет были сейчас сухими, но лицо - таким же белым, как носовой платок. - Мне жаль, что я не могу утешить тебя, Брай. - Элизабет погладила дочь по щеке. - А как ты, дорогая? Как у тебя дела?

- Мне очень грустно, мама. Ужасно грустно.

Элизабет кивнула и отвернула край одеяла. Брай положила голову матери на колени. Элизабет гладила дочь по голове, плечам и спине, стараясь утешить ее.

- Рэнд делал то, что хотел, Брай. От этой мысли мне становится легче.

- Мне кажется, что, если бы он так не стремился найти сокровища, мы смогли бы уговорить его остаться в "Конкорде" и он бы продолжил свою исследовательскую работу.

- Ты бы его не уговорила. Вы не смогли бы управлять плантацией вдвоем. Никто из вас не пошел бы на уступки, у вас схожие темпераменты, и вы бы просто передрались.

Мать была права: Брай чуть не ударила брата в их последнюю встречу. Они опять поскандалили по поводу ее замужества и его отъезда из "Конкорда". Кроме всего прочего, существовал еще Оррин. Рэнд так и не научился жить с ним под одной крышей.

- Тебе никогда не приходило в голову, что сокровища Гамильтонов Уотерстоунов проклятые? - спросила Брай. - Ведь никого не осталось в живых из семьи Уотерстоунов. А Рэнд - последний из Гамильтонов по мужской линии, который мог бы продолжить род и сохранить фамилию.

- Проклятые? - Элизабет откинулась на подушках и закрыла глаза. - Я всегда так думала. Твой отец часто смеялся надо мной, но не смог переубедить меня. Пока я росла, мне нравилось слушать рассказы о них. Тогда для меня это было красивой сказкой, а когда я вошла в семью, стало реальностью.

- Теперь с этим покончено, мама. По крайней мере так считает Оррин. Сокровищ больше нет, а потому и нет связанной с ним проклятой тайны.

- Брай, - Элизабет дотронулась до руки дочери, - следи за своей речью.

- Но это ведь правда? Нет ни тайны, ни сокровищ. Мы всё потеряли, так же как и Уотерстоуны. Пора покончить со всем этим. Пусть поисками занимаются другие.

- Почему это тебя так волнует? - спросила Элизабет. - Может, он здесь именно поэтому? Может, по этой причине вы и поженились?

Брай резко села и посмотрела на мать. Во рту у нее пересохло.

Элизабет протянула руку к дочери и расправила темно-фиолетовое платье на ее коленях, которое Брай надела по случаю траура.

- Оно стало узко тебе в плечах, - огорчилась Элизабет. - Осмелюсь предположить, это из-за того, что ты наверняка работала не покладая рук во время последнего урожая. У тебя сейчас плечи, как у дочери фермера. Я попрошу Адди привести к нам портниху. Тебе надо заказать новые платья. Твои уже давно вышли из моды.

- Мама, мне неприятно говорить о моде, урожае и моей фигуре. Я действительно фермерская дочь, и отец гордился бы этим.

- Я тоже горжусь тобой, Брай, - ответила Элизабет, комкая в руках носовой платок.

- Я знаю, что ты гордишься мной. Извини, если обидела тебя, но я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мои дела. Его имя Лукас Кинкейд. Это Оррин сказал тебе о нашем браке?