Больше, чем враги

Лишь очутившись на улице, я сообразила, что ни слова не сказала дядюшке о Лоретте. Все мои планы свести Вильгельма и королевскую родственницу унесло словесным потоком. Сцена из нового романа повергла меня в подобие транса и отняла способность здраво мыслить. Возвращаться я не собиралась, но и домой пока что не хотелось. У Марка были важные дела во дворце, и он предупредил, что появится только к ужину. Меня саму ожидали в кабинете груды отчетов, но браться за них настроения не было. Я решила пройтись и немного развеяться, чтобы выветрить из головы ту любовную ерунду, которой усердно потчевал нас с Магдой Вильгельм. Новый охранник следовал за мной, но я уже успела привыкнуть к его постоянному присутствию и не обращала на него внимания.

Спустя два часа голова болеть перестала, зато начали гудеть ноги. Я стала обладательницей нескольких довольно дорогостоящих, но не слишком нужных мне безделушек: зеркальца в серебряной оправе, инкрустированной бирюзой, забавной чернильницы в форме бутона лилии и браслета из перламутровых пластин с бриллиантовой крошкой. На глаза мне весьма удачно попалась вывеска очередной кофейни, и я решила побаловать себя еще одной чашечкой кофе. Охранник зашел за мной и занял место у входа. Я устроилась за столиком, расположенным в затемненном углу так, что мне хорошо было видно посетителей, а вот им меня было непросто разглядеть. Отхлебнула ароматный напиток и чуть не поперхнулась, потому как входная дверь приветливо распахнулась, пропуская внутрь милую парочку: Маргариту Крейн и Марка Грена.

Они устроились за столиком у окна, Марк – спиной ко мне, Маргарита – лицом. Она то и дело улыбалась, что-то говорила и пыталась дотронуться до руки собеседника. Марк отодвигался от нее все дальше, так, что вскоре его поведение стало выглядеть почти что неприличным. Дышать мне стало легче, и боль, сжавшая сердце, начала отступать. Похоже, Марк вовсе не жаждал общаться с Маргаритой. Но почему тогда он оказался с ней здесь, в этой кофейне?

Парочке принесли заказ – кофейник, сливочник, две чашки и тарелку с пирожными для Маргариты. Она аккуратно отламывала кусочки и отправляла их в рот, а потом внезапно протянула один Марку. Я испытала нестерпимое желание поступить с нахальной особой так, как это было принято в лагере: подойти и нахлобучить чашку с горьким напитком прямо на безупречную прическу Маргариты. На мой пристрастный взгляд, подобные изменения во внешности, несомненно, пошли бы ей на пользу. Но я сдержалась, и поступила, как подтвердили дальнейшие события, абсолютно правильно.

Марк твердо, но решительно отвел руку бывшей пассии. А колокольчик у входа вновь прозвенел, возвещая о прибытии очередных посетителей. Тех, чье появление определенно стало сюрпризом как для меня, так и для Марка. И только Маргарита явно наслаждалась происходящим.

Впереди небольшой компании вышагивала долговязая мужеподобная дама с неровно обрезанными ниже подбородка темно-русыми волосами. Ярко-красная губная помада и лихорадочный румянец на впалых щеках придавали ей сходство с персонажем из страшных сказок о пьющих кровь чудищах. Шея ее была прямо-таки увешана многочисленными нитками самых разнообразных бус: жемчужных, стеклянных, грубо сработанных из полудрагоценных камней. Все это богатство раскачивалось и побрякивало в такт ее шагам. За дамой низенький пухлый мужчина средних лет катил, тяжело отдуваясь, огромный ящик на колесах. И замыкал шествие худенький остроносый парнишка.

– О! Господин Грен! Какая неожиданность! – фальшиво изумилась дама. – И госпожа Крейн тоже здесь! Дружеский обед?

Марк медленно поднялся из-за стола. Одновременно с ним покинула свое место и я, поскольку узнала вошедшую. Это была та самая журналистка, о которой гордо упоминал дядюшка Вильгельм. Довольно популярная в определенных кругах особа, она писала под псевдонимом Фифа Правдолюбка и снискала себе славу острой на язык и неподкупной акулы пера. Впрочем, я не сомневалась, что Марк способен заткнуть рот и Фифе, и ее свите, равно как и вовсе прикрыть "Еженедельный вестник", но вот допускать этого не собиралась. По чьей наводке корреспонденты внезапно оказались в ничем не примечательной кофейне, у меня тоже никаких сомнений не было. Ладно, право разбираться с Маргаритой я оставила за Марком, а сама же попыталась исправить ситуацию. Я скользнула к столику, за которым сидела уже в открытую ухмыляющаяся бывшая любовница моего жениха, и опустилась на свободный стул.

– А вот и я! Марк, дорогой, закажи мне еще кофе и булочку с заварным кремом.

Лицо Маргариты при моем появлении прямо-таки перекосилось. Сначала на нем проступило недоумение, потом – разочарование, а следом – настоящее бешенство. Присутствие журналистов сдерживало ее, не то, подозреваю, я бы услышала немало нелестных слов в свой адрес. Зато Марк справился с изумлением довольно быстро и теперь усиленно улыбался Фифе и ее приспешникам.