Больше не приходи

– Я вам одному скажу! Не про меня, это мое, неинтересное... Другое! Кажется, Игорю Сергеевичу понравилась Настя. Чего удивляться? В нее ведь все влюбляются, все! Вы ведь тоже, признайтесь, влюбились?

– Да, – поспешно соврал Самоваров.

– Вот. И он тоже. И я. Я ее давно люблю, уже три года. И он... Я чуть с ума не сошел. Нет, я ему поклоняюсь! Он гений! Он ее писать ночью свечку пригласил. Понимаете, что это значит? Она мне сама сказала. Меня не позвал, хоть я б умер от счастья. Она понравилась... Пусть! Но она... Она ведь еще после той постановки, с сиренью, какая вышла! Одуванчики пишет, а кисточка дрожмя дрожит, и такой она этюд поганый написала, как никогда! Чуть не плакала. А вечером все-таки к нему собралась. Вы что-нибудь тут можете понять? Я тогда решил уйти. Пусть ревность. Наверное. Сейчас мне все равно! Только я заблудился, вымок в каких-то кустах, что-то живое упало с дерева, я испугался и побежал на свет. Глупо, конечно. Только я видел – она к нему пошла. По внешней лесенке, чтоб не видел никто.

– Ты-то видел.

– Видел. И стоял потом, и ждал. Скажете, следил? Да, следил! Я ее люблю. А она никого не любит. Даже его, великого! А ведь таки пошла!

– И долго она там пробыла?

– Не знаю. Я такой дурной был... стоял и плакал.

– Больше никто не входил, не выходил?

– Нет вроде. Кажется, на кухне дверь хлопала, но это с другой стороны, не видно. Да я и не смотрел бы, я ее ждал. Вижу – спускается... Это вот главное! Как вспомню, так выть хочется...

– Зачем же выть?

– Я не верю... Не может она... Только я ее такой никогда не видел. Она же королева! А тут растрепанная вся, еле идет. Даже неловко вам рассказывать, какая она была... Такой я ее никогда не видел!

– Который примерно был час?

– 11.43. Смешно, да, такая точность? Не знаю, зачем я на часы посмотрел. У меня вот, командирские – цифры светятся.

– Что потом?

– Она в Дом вошла, а я... так и стоял. Это ведь не может быть она? Скажите? Нет, я знаю, что не она... Может, она увидела? Почему же тогда она была такая растрепанная?.. Глупо, но я все равно ее люблю, и если это... она все-таки... Найдите ее, скажите, что я согласен... ну, что будто я...

– Эк куда загнул! Погоди, не дури. Все выяснится, тогда уж будешь геройствовать.

– Нет, это сейчас нужно, пока милиции нет. Вдруг она во всем признается. Она такая гордая. Скажите ей, что согласен... будто я... поскорее! Я не могу с ней говорить, язык не слушается. Пожалуйста!

– Хорошо. Прямо сейчас и пойду, – Самоваров поднялся и направился к двери, хотя вовсе не собирался предлагать Насте Валерикову жертву и не считал даже, что она такой жертвы стоит. Хорошенькая, конечно, штучка молоденькая, и себе на уме, но в общем, не стоит. Зато выговорившийся Валерик благодарно посмотрел ему вслед. Значит, полегчало, вон и глаза ожили...

Когда перестанет дождь? То совсем еле сеял, то вдруг припустил такой крупный, что по луже у крыльца пошли не круги, а беспорядочная густая рябь. В Доме было мертвенно тихо. Самоваров нарочно громко шаркал ногами, надеясь привлечь чье-нибудь внимание, но Оксана, разлегшаяся на кровати прямо в кроссовках, даже не повернула к нему головы. Больше никого не было видно.

– Вы здесь одна? – спросил Самоваров.

– Похоже.

– А Анатолий Павлович где?

– Не знаю. В туалет вышел! Он желудком слабоват.

– И давно вышел?

– Не знаю. Мне кажется, утро это тянется уже лет сто. Уехали бы вчера, не влипли бы в такой кошмар.

– Оксана, – начал Самоваров с задушевного елея, – вы правы, конечно. Скверная случилась штука. Вот вы вчера уехать хотели, спали, должно быть, плохо, и наверняка что-то видели...

– Ничего я не видела, – отрезала Оксана. – И видеть не хотела. Все это не в моем вкусе.

– А сами вы где были?

– Не ваше дело. Что вы тут из себя сыщика изображаете? Кто вы такой? Табуреточник.

Самоваров вздохнул:

– Ладно. Последняя попытка. Вы вчера поздно вечером видели возле дома натурщицу Валентину?

Оксана криво усмехнулась:

– А, так называемую Валерию? Видела. Водкой от нее несло.

– А в котором часу?

– Ночью уже, чуть ли не в два. А что?

– Да ничего. Она вас тоже видела.

– Ну и что?

Самоваров загадочно помолчал и еще спросил:

– А Настя где?

– Вот уж не знаю.

И вдруг по ее лицу поползло некое подобие оживления.

– А Настю я как раз ночью и видела! Довольно поздно. Протиснулась вот в эту дверь в очень пикантном виде. К ней вот и ступайте, узнайте, с кем она провела время. Уверяю вас, не без удовольствия.