Больше Ничего (СИ)

На улице стояла слякотная весна, недавно прошел дождь, оттого, чахловатое солнце, теперь освещало сырую картину вокруг; кусты, дома, темный от влаги, неровный асфальт и много луж. Больше всего Таня сейчас боялась, что кто-нибудь окатит ее грязными брызгами из под колес, это здесь запросто. Светлое пальтишко, ее гордость, из-за которой долго, после покупки прошлой осенью, пилила мама; уверяя, что среди их уличной грязи, носить такое противопоказано: и ведь была права. Вследствие чего, как только Таня миновала жилые дворы, и пошла по пешеходной дорожке вдоль проезжей части, она слегка затравленно оборачивалась на каждый звук мокрых шин приближающейся со спины машины. Возможно в тайне надеясь, что водила, за своим лобовым стеклом, узрит жалостливый взгляд этой полноватой лани, и не станет на большой скорости нырять колесом в очередную лужу. До остановки все же удалось добраться без происшествий, но там, как всегда, уже стояла толпа народа, что явно указывало на то, что автобуса уже давно не было и вообще; ходят они сегодня опять плохо, забитые: и если пропустить один, то следующего опять долго не будет, и опять соберется толпа и так далее, и тому подобное... Таня опять, уже в который раз, вздохнула, удивляясь насколько в этой жизни все замкнуто в невидимый обруч из одних и тех же проблем; все равно, что беда не приходит одна, так и неприятности, по крайней мере в ее жизни, ходят по кругу. Хотя, нет, чушь какая-то получается. Вдалеке, на прямой линии дороги, показалась квадратная морда автобуса и покашливающая публика на остановке зашевелилась, по боевому зашмыгала носами, готовясь совершить бросок в салон. По мере приближения транспорта кто-то тихо произнес - "ну, точно, набитый", что, да, именно и означало - желающим поместить себя во внутрь придется поработать локтями, тяжело дыша и поругиваясь, ехать в чудовищной тесноте, чего маленькая Танечка просто не переносила. Ей все время казалось, что когда-нибудь это закончится трагедией и ее низенькую и несчастную задавят суровые бабищи, и почему то всегда грубые представители мужского пола; ах, ну что поделаешь, она исподтишка огляделась - местность у нас такая. Автобус, тем временем, подъехал, остановился, и даже кажется вовсе и не такой набитый; но, конечно далеко не пустой: когда в открывшиеся двери ломанулся народ с остановки, сразу стало ясно - сейчас будет. На лице у Тани, против ее воли, появилось выражение легкого отчаяния - ну, что это, правда, такое. Конечно она не бросилась на штурм вместе со всеми; как обычно, в такой ситуации, она пыталась втиснутся последней: именно в такие моменты, когда приходилось пыхтя забираться в переполненный салон, на ее глаза чуть не наворачивались слезы, потому, что окружающая действительность являла себя совершенно обнаженной и без прикрас, если последнее, у нее, вообще, когда-то было.

И, конечно, если так привередничать, то не долго было и опоздать, учитывая, что и так уже часы показывали пятнадцать минут девятого, да и в целом; что, в первый раз что ли? Но непонятно какая сила удержала девушку чтобы втиснутся последней и поехать прижатой к дверям, стараясь в это же время пробраться в карман к заранее подготовленной мелочи; жизнь здесь уже научила таким тонкостям. А на следующей остановке, скорее всего, придется задом наперед выбраться из автобуса, чтобы пропустить пассажиров, которым, к неудовольствию остальных присутствующих, приспичило выйти именно здесь. А стоит только оказаться на улице и невысокую Таню тотчас оттирали в сторону, и она опять забиралась последней, да что это такое! Бывали даже печальные случаи, когда она, на полном серьезе, проехав пару остановок, снова вынуждена была ждать автобус, да еще и с уже купленным билетом.