Больше никогда

Дин закатил глаза: младший братишка вечно пытается найти ложку меда в бочке дегтя. Судя по поведению Алдо, когда он заговорил о Рокси, Дин бы с легкостью поверил, что что-то он темнит, или хотя бы что знает о судьбе Рокси, но не говорит.

— Хотя, — продолжил Сэм, — если это был несчастный случай, Алдо следовало о нем доложить.

— Не, он бы не стал, — вмешался Манфред. — Да, я бы не сказал, что Алдо может кого-нибудь убить, но… если всё вышло случайно, он бы не стал поднимать шума, не его стиль, понимаете?

— Погодите, — проговорил Сэм. — А может, и не надо нам копать двор.

Дин уставился на него, как на чокнутого:

— Не понял?

— В смысле, не нужно загадывать наперед. Мы не знаем, есть ли там труп, а если и есть, то где именно, и пускай даже мы его найдем, и что потом?

— Ну, посолим и сожжем.

— А убийца останется разгуливать на свободе, потому что мы уничтожим доказательство.

Дин заткнулся.

— Мы говорим о мстительных духах, — продолжал Сэм развивать мысль. — Возможно, Рокси из их числа. Но вдруг она хочет справедливости, как тот призрак в Балтиморе?[131]

— Тот призрак был предвестником смерти, — возразил старший Винчестер.

Но Сэма уже несло на всех парах:

— Да, но главным образом она желала отправления правосудия. Не думаю, что огонь и соль здесь помогут. То есть, от духа мы, конечно, избавимся, но преступника на чистую воду не выведем.

— Поверить не могу, — покачал головой Дин.

— Во что поверить? — не сообразил Сэм.

— Ты действительно сказал «отправления правосудия»? Чувак, нормальные люди так не говорят.

— Он прав, — поддакнул Манфред. — Какое-то больно замудреное выражение.

— Да неважно… что я, не прав?

Дин вздохнул: все его инстинкты вопили, что надо найти тело, посолить и сжечь, потому что, черт возьми, именно так и расправляются с буйными призраками. Но если поступить, как всегда, убийство сойдет Алдо с рук. Нехорошо получится.

— Положим, и что ты делать будешь, гений? Вмажешь ему по почкам резиновым шлангом?

Сэм улыбнулся так, что Дину стало не по себе:

— Не совсем.

Самой сложной оказалась подготовительная работа. Для верной печати каждый ритуал пришлось провести в строго определенном месте. К счастью, простор для действий всё же имелся. Например, из всего здания по 199-ой улицы понадобилась всего лишь одна нежилая квартира, и он ее нашел. С домом на Вебб-авеню повезло еще больше: с пустыми квартирами там не сложилось, зато подвал сработал как нельзя лучше. А это значит, что цель действительно правая, если сама судьба подкидывает удачные варианты. Осталась последняя (по ощущениям самая легкая) стадия — и пять дней на подготовку.

Он стоял на углу Фордхэм-роуд и Университет-авеню, переименованной в бульвар Мартина Лютера Кинга, и смотрел на башенки церкви Святого Николая Толентинского. На обоих башнях имелись колокола, звонившие по воскресеньям.

«Они и в следующий вторник прозвонят…» Он задохнулся от предвкушения. Наконец-то это произойдет. На прежнее место он не вернется: полиция обнаружила останки бедняжки Сары Лоуренс. Она была чудесной женщиной и наверняка прожила бы долгую счастливую жизнь. Но теперь она послужит высшей цели и, возможно, когда-нибудь, когда люди поймут, что именно было сделано, ее имя увековечат вместе с именами Марка Райеса, двух студентов и предстоящей жертвы… ну и с его собственным именем, разумеется, именем того, кто показал миру величие истинной магии. Мир не оценил гения Персиваля Сэмюэлса, а ведь тот жил в эпоху, когда люди были гораздо терпимее к магии, чем современный мир с его интернет-сайтами, факсами, мобильными телефонами, ай-подами, электронной почтой и прочей высокотехнологичной чушью. Но это неважно. Он вернет Эдгара По обратно, в мир, который оценит его по достоинству, в мир, где он сможет рассказать правду. И это самое главное. Ну что по сравнению с этим значат жизни Марка Райеса, студентов и Сары Лоуренс, не говоря уж о последней жертве. Собственно, для завершающего ритуала человек не требовался. Четвертой точкой печати была колокольня, и требовалось всего лишь воссоздать стихотворение «Колокольчики и колокола». Вопрос в том, как. Он вспомнил стихотворение, в котором часто повторялось слово «колокола». По определенно умел обращаться с ритмом и звукоподражанием, чего так не хватало его современникам. Прочитай это стихотворение вслух — и ты действительно услышишь звон колоколов.

Он тщательно продумывал ритуалы. Рассказы «Бочонок Амонтильядо», «Убийства на улице Морг» и «Сердце-обличитель» он выбрал, потому что они включали убийства, а как известно, самые сильные ритуалы замешаны на смерти, причем человеческая жизнь ценится дороже, чем жизнь животного. Но в этом стихотворении ничего подобного не было. Он вспомнил несколько строк: