Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года

Большевистская революция, как магнитом, притягивала многих деятелей на Востоке. Идея распространения коммунизма в Азии, не говоря уже об Африке, казалась педантичному марксисту ересью, по сравнению с которой захват власти коммунистами в «полудикой, примитивной азиатской России» был вершиной марксистского учения. Персии и Китаю еще так далеко до капитализма, а вы собираетесь устанавливать там социализм!

Ленин развеял все сомнения. Он резко осудил Бухарина, когда в 1919 году тот в приступе непонятной откровенности заявил, что готов заняться революционной пропагандой среди «бушменов и готтентотов», только чтобы досадить британцам, а не потому, что имеется какой-то шанс создания у них современного государства. Что бы произошло с коммунизмом в России, если бы коммунисты сидели сложа руки пятьдесят лет, дожидаясь окончания капитализма и рождения социализма? Вы не можете объяснять индийским и корейским товарищам, стремящимся к социализму, что им следует дожидаться своих Лениных и Троцких, пока не исчерпают себя неповоротливые исторические и экономические силы. Восточным товарищам следует сказать: «С помощью пролетариата развитых стран отсталые народы могут создать советскую систему и, пропустив капиталистическую стадию, строить коммунизм».[441]

В противном случае коммунистическим партиям Китая, Индии, Кореи не удастся укрепить свои ряды. Работать в расчете на будущие поколения является весьма благородной задачей, но каждый политик верит, что сможет достичь своей цели, захватив власть в настоящий момент. Где сейчас те меньшевистские лидеры, которые пребывали в вечных сомнениях, «созрел ли момент» для социалистической революции, для захвата власти? Идея советской системы, говорил Ленин, умышленно упрощая ситуацию, проста и имеет отношение не только к пролетариату, но и к крестьянству, феодальным и полуфеодальным отношениям.

Мы помним, как Хрущев сжимал в объятиях Насера, друга Советского Союза, в то время как этот «друг» держал под замком египетских коммунистов. Корни этой политики возвращают нас во времена Ленина. Советское государство имело дружеские отношения с Гамалем, но в это же время он заключал коммунистов в тюрьмы или топил их в Босфоре. Необходимость усиления антибританских настроений вынуждала поддерживать дружеские отношения и с афганским Амануллой-ханом, и персидским шахом. Эти господа преследовали коммунистов, но в определенных обстоятельствах, перед соответствующей аудиторией советское правительство осторожно критиковало их действия. Они были противниками форпоста капитализма, Великобритании, лидерами, как теперь говорят, освободительного движения, поэтому советское правительство обращалось с ними бережно и временами оказывало помощь. В 1920 году Коминтерн организовал в Баку конгресс народов Востока. Здесь неугомонные Зиновьев и Радек выступили в новой роли лидеров угнетенных масс Востока, призывая их начать священную войну против Британии. Радек (еврей, родившийся в Австрийской Польше) выдавал себя за немецкого социалиста, лидера польского социализма, сторонника альянса между немецким национализмом и большевизмом. Теперь он выступал в новой роли: возглавлял борьбу мусульман против неверных.

Следует отметить, что в восточной политике Ленин был куда изобретательнее, чем когда подбивал британских коммунистов на выступления против парламентаризма и профсоюзов, одновременно убеждая их проникать в профсоюзные организации. По марксистским стандартам политика, направленная на союз с национализмом, была захватывающим нововведением. Но для человека, который в далекие женевские дни всерьез искал революционных союзников среди наиболее отсталой, одурманенной предрассудками массы русского крестьянства, это оказалось естественным.

Восточная политика, разработанная Лениным, строилась на реальных стремлениях развивающихся стран. Зарождающаяся интеллигенция Востока видела в большевизме союзника в борьбе против империализма, а Советская Россия являла собой пример общества, пытающегося преодолеть отсталость и покончить с бедностью.

Гениальность Ленина как политика заключается в его способности обесчестить своих противников и посеять сомнения в их душах. его противники в партии не могли устоять перед его обаянием. «Сейчас не время…» для внутрипартийных разногласий, прекращения террора, следования марксистскому учению. Европейская интеллигенция (после Первой мировой войны это понятие, вероятно, можно применить к Западу) испытывала чувство вины в отношении империалистической роли их государств. Мировая война и Октябрьская революция положили начало общему кризису капитализма. На мировой сцене появились новые государства, неспособные добиться политической и экономической стабильности, что было выгодно советской дипломатии и всемирному коммунизму. Перед лицом собственных экономических проблем, зарождающегося освободительного движения западные государства вряд ли были способны осуществить нападение на Россию или выступить единым фронтом против коммунизма.