Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Но психологический капкан, в который попал по собственной вине, Президент осознал очень быстро, хотя и позже, чем Мятлев с Журналистом.

Перспектива прямо сейчас вновь оказаться в своей столице, где неизвестно, что происходит — это, простите, не вариант. Там абсолютно не на кого положиться — большинство руководителей спецслужб явно не на его стороне. Не убили на даче — убьют в любом другом месте.

Другой бы напрямую обратился к Армии, как её Верховный Главнокомандующий. Так на это и Николай Второй на краю могилы не решился. Почему — бог весть.

Президент, прежде всего, очень плохо представлял, как это вообще может выглядеть. Армию он не знал, не то что никогда не командовал хотя бы батальоном (ниже этого уровня вообще не о чём говорить), а вообще не служил. Министром обороны назначил гражданского человека, не слишком доверяя лояльности и управляемости генералов, а ещё и потому, что «так принято в цивилизованных странах». В деспотиях — там пусть командуют пиночеты, а у нас как у «приличных людей», даже и женщину на седьмом месяце беременности можем назначить. Не хуже чем в Голландии. То есть рассчитывать фактически не на кого и не на что. Керенскому и то легче пришлось, после октябрьского переворота было достаточно ясно, где сторонники большевиков, а где их непримиримые противники. А у него? Туман, туман… «Туман войны», как назвал этот влияющий на решения полководца фактор Клаузевиц.

Кортеж из двух машин тем временем выехал к смотровой площадке Воробьёвых гор, откуда и Президент, и его друзья многократно, с самых юных лет любовались и дневной и ночной панорамой Москвы. Только совершенно дикое, странное, а то и мистическое ощущение вызывало отсутствие за спиной сталинской высотки МГУ. Как если вдруг на своём месте не оказалось бы Кремля с его стенами, башнями, соборами, колокольней Ивана Великого…

Вместо Университета — дремучий лес, прорезанный многочисленными тропинками и аллеями — пешеходными, велосипедными, для верховой езды.

— Здесь — это вам не тут, — вроде бы в шутку произнёс Мятлев избитую армейскую присказку, но прозвучала она как-то уж очень серьёзно.

К парапету подошли и чуть приотставшие Фёст с девушками.

Президент совершенно невольно вдруг посмотрел на Людмилу и Герту — впервые — не как на суровых воительниц, умеющих без промаха стрелять и едва ли не в матерной форме командовать первым лицом государства, пусть и чужого, а просто как на очень красивых девушек. Испытал ту же мгновенную, совершенно неконтролируемую положением и воспитанием реакцию, что и любой нормальный мужчина. На мгновение представил себя в окружении взвода личной гвардии, составленного из таких вот «барышень».

И сразу же, параллельно, подумал и ощутил совсем другое: он сейчас, грубо говоря, «никто и звать его никак». Ладно, в сегодняшний вечер просто гость этих вот людей — полковника «Ляхова-Секонда», «флигель-адъютанта Его Величества» (тоже ведь весьма дико звучит, если всерьёз вдуматься), и двух его… спутниц, соотечественниц, соратниц, современниц, не поймёшь, как и назвать. Будь он сейчас при полноте своей власти, непременно наградил бы обеих орденами Мужества (смешно — имея в виду, что они девушки), или лучше Александра Невского. Этот орден ему, кстати, ни разу ещё не довелось вручать. А красиво могло бы выглядеть, в Георгиевском зале, и он лично прикалывает орденские знаки на… офицерские мундиры или, лучше, на бальные платья с подходящим декольте.

Тьфу, чёрт, какая ерунда вдруг в голову лезет.

Так вот, сейчас он просто гость, частное лицо, но как только флигель-адъютант доложит о его визите и о всём предшествовавшем своему «самодержцу», придётся принимать определённый статус, и определять его, как ни крути, будет не он.

А Леонид-то на эту грубиянку Герту то и дело посматривает невольно. Хоть и чекист, а подкорку свою плохо контролирует. Можно считать, на его объективность рассчитывать уже не стоит. При решении судьбоносных государственных вопросов будет — «три пишем, два в уме». А «в уме» — собственный амурный интерес.

С Анатолием ещё хуже. Если у Мятлева на первом месте всё-таки нормальное сексуальное влечение, то Журналист, пообщавшись с Людмилой наедине, побывав ещё до боя на даче в крутой переделке на улицах города, попал в какую-то другую зависимость. И очень вероятно, что тоже будет принимать решения с оглядкой на эту девицу, хотя поверить в такое как бы и абсурдно, и никакого эротического подтекста здесь не просматривается. Ясно, что у валькирии из древнего княжеского рода вполне серьёзные отношения с полковником Фёстом, собственно, и затеявшим всю эту кутерьму, приведшую Президента к сегодняшнему вечеру и к этому парапету. Не появись он тогда на экране телевизора в своём дурацком гриме, так бы и катилась жизнь по накатанной колее.

— Вот только — куда? — словно бы услышал он в голове свой второй, внутренний голос. Как обычно — ехидный и скептический.