Большие дела

— Хватит! — не выдерживая, взрывается Эдик. — Хватит трындеть про Тынду! Всё ясно уже! Ясно…

Может ещё и не поехать козлёныш, забьёт на комсомол, на карьеру, будет жить одной лишь местью, сдружится с Печёнкиным, и станут они на пару желчь гнать. Может такое быть, да. Но с фабрики, хотя бы, мы его уже вытурили. И Игорёшу прикроем. По-настоящему, со всеми почестями, лет на семь. Только он уже если в Тынду поедет, то под конвоем… Летите, соколы, летите.

Летите… Я и сам сейчас, словно парю в небе, так хорошо на душе, от того, что Эдик больше здесь не будет вынюхивать. Он сучёнок, может, конечно завербовать агентов каких-то, но это уже не так страшно, как он сам, во главе «Комсомольского прожектора».

Веселей ребята!
Выпало нам
Строить путь железный,
А короче — БАМ.

Вот же прицепилась хрень эта. ВИА «Пламя» или кто там из них, пламя, знамя, вымя, семя, стремя, племя, бремя и путь… Что-то пропустил, кажется…

Ладно, с этим всё, пора в Москву, в центр принятия решений, так сказать. Правда, прежде чем ехать, нужно переговорить с Цветом, Куренковым, Барановым и… Валей… Проблему с Валей нужно как-то закрывать. Мне с ней никогда особо не хотелось замутить, если честно. Бывает такое, не могу её полюбить и всё тут. Я, как дон Жуан. Пока сердце не вспыхнет от страсти, ничего и не поднимется. В груди, разумеется…

Ни Цвет, ни Куренков не знают, кто мог в меня палить. Цвет тоже собирается уезжать. В Красноярск. Роман же обстоятельно разбирает ситуацию и приходит к выходу, что это мог быть только Ашот. Ну, или менты. Спасибо, Роман Александрович, мы ведь этого не знали… Не знали…

Выходные проходят спокойно. Решение Валиного вопроса откладывается, поскольку она с горкомом на два дня уезжает в дом отдыха. Мне приглашение не приходит и я спокойно выдыхаю. Надеюсь, она сможет хорошенько потешиться и утешиться.

В субботу утром звонит Баранов и я еду с ним переговорить.

— Ты куда пропал, Вилен Терентьевич? — спрашиваю я, заходя на конспиративную квартиру, где когда-то встречался с Лидой.

Вспоминаю запах, казённую обстановку и неуютное чувство.

— Так это, Печёнкин… — начинает он, но я сразу иду в комнату, где в прошлый раз была установлена аудио техника. — Ты чего, куда рванул? А-а… Проверяешь что ли?

— Ну так, — отвечаю я, — чисто для себя. Глянул. Так что Печёнкин?

— Услал меня в Ленинск. Хочет туда начальником отдела поставить, чтобы держать на коротком поводке. Хоть не увольняет и то спасибо.

— Начальником, конечно, хорошо, но ты мне здесь нужен, — мотаю я головой. — Должность, кстати, полковничья?

— Не, подполковник по штатному.

— Требуй присвоения, намекни, что это предел твоих мечтаний и что ради такого дела ты вообще будешь там до пенсии сидеть. Не вовремя это всё, конечно. Здесь тебе быть надо, в центре.

— Так это, а чё делать-то? У меня же приказ…

— Приказ, конечно выполнять надо, вот что делать. Выполняй, Вилен Терентьевич. Ты сам-то про все жучки тут знаешь? А то влипнем мы с тобой, а?

— Да ты чего подозрительный такой, Егор Андреич? — усмехается он.

С вами не то, что подозрительным, параноиком станешь…

— Пошли на кухню, — киваю я и выхожу в коридор.

На кухне сразу делаю погромче радио и ставлю на огонь чайник.

— Ты тут прямо, как дома, — посмеивается Баранов.

— Короче, — говорю я. — Работаем по Игорёше.

— Это кто? — хмурится он. — Это тот самый?

— Это Игорь Исакович Лозман начальник центрального райпродторга. Тот самый, да. Копаем глубоко, досконально и сажаем крепко. Естественно, все лишние, не относящиеся к делу показания отметаем и во внимание не берём. Есть у тебя человек, которому ты можешь это дело доверить? Но так, чтобы по-тихому, не привлекая внимания начальства? Человек нужен грамотный и толковый. Пообещай ему в скором будущем кресло начальника управления. Областного.

— А не жирно ему будет? — напрягается он.

— Ну это уж ты сам смотри. Тебя мы тоже на повышение направим. Надо только звёздочек на погонах накопить, да? Не прямо сейчас, конечно, погодить придётся… Но в обозримом будущем…

Я выкладываю перед Барановым деньги и слежу, как они исчезают в его больших руках.

— Смотри же, человеку своему заплатить не забудь, а то в другой раз не захочет и связываться с тобой. Кстати, познакомь нас при случае, лады?

— Лады, — пожимает он плечами, но по глазам его бесстыжим вижу, что знакомить он нас не хочет.

Хочешь, не хочешь, а надо брат. Придётся.

Весь остаток субботы и воскресенье я сижу дома, в семейном кругу. Дело небывалое и редкое. Родители на меня косятся, но спрашивать боятся. Видать, чтобы не спугнуть удачу. Отвлекаюсь я лишь на телефонные звонки. Зелёную карету с новым лобовым стеклом ставят на место, движок пашет, дежурство продолжается. С собакой гуляет Игорь, а я отсиживаюсь практически в бомбоубежище.