Большие каникулы Мэгги Дарлинг

«Мятое одеяло» — так назывался антикварный салон, торговавший по заоблачным ценам, владельцем которого был порочный старый гомосексуалист по имени Роберт Твелвтриз. Главным занятием его жизни было распространение мерзких, но порой правдивых слухов о многих известных людях, живших в округе Фэйрфилд штата Коннектикут. Мэгги иногда забегала туда, поскольку салон был по соседству с пекарней, где пекли очень калорийное, большое, посыпанное дробленым фундуком, похожее на шоколадное пирожное печенье, прозванное «Коричневой смертью» (Мэгги позволяла себе наслаждаться им только в состоянии крайней тревоги). Сейчас она зашла туда потому, что ей тяжело было возвращаться на ферму Кеттл-хилл к обычной лавине сообщений, обязательств, запросов, обязанностей и болезненных воспоминаний, ожидавших ее там, и она отчаянно искала любой повод, чтобы задержать свое прибытие туда.

Поэтому она просто торчала сейчас в центральном зале «Мятого одеяла», доедая последнее печенье, а господин Твелвтриз, подобно гигантскому оводу, жужжал ей в ухо, сообщая сведения, которые выставляли в дурном свете то того, то другого, рассказывал о том, кто с кем разводится. И тут она заметила среди других стеклянных предметов, выставленных на великолепном, украшенном позолоченной бронзой буфете, знакомый кувшин рубинового цвета. Она взяла его в руки и стала внимательно рассматривать.

Твелвтриз говорил:

— …и тут я слышу, что Эва Мосли собирается прогнать того господина, который…

— Где вы такое услышали? — сердито сказала Мэгги, повернувшись к нему лицом. — Эва Мосли, между прочим, моя подруга.

— Ну, хм, хм, — замялся в смущении господин Твелвтриз. — Она и мой друг тоже, по крайней мере, очень хороший клиент, если можно так выразиться, и…

— А откуда у вас этот предмет? — спросила Мэгги, поднеся кувшин прямо к лицу владельца салона.

— Он попал ко мне, хм, совсем недавно.

— Он принадлежит мне, — заявила Мэгги.

— Возможно, у вас есть вещь, похожая на эту…

— Нет. У меня была вещь, похожая на эту, но с месяц тому назад она исчезла, и это — как раз та вещь и есть.

— Хм… хм… хм…

— Как она попала к вам в руки?

— Знаете ли, миссис Дарлинг…

— Без всяких «знаете ли», дружок. Скупка краденого является преступлением в этом штате.

— А как вы докажете, что это принадлежало вам?

— Посмотрите на донце и увидите там инициалы М. Д., нацарапанные на стекле. Смотрите.

Она перевернула кувшин и поднесла прямо к его очкам, чтобы было удобнее смотреть. Инициалы были отчетливо видны. Твелвтриз прочел их и вздрогнул.

— Я написала эти инициалы бриллиантом в моем обручальном кольце в тот самый день, когда купила его на распродаже в Мэне. Ну, как эта вещь попала вам в руки?

— Кто-то принес, — признался Твелвтриз, — а я сразу же и купил.

— Кто?

— Трудно вспомнить. Здесь целый день люди.

— Мужчина или женщина?

— Да… да… да… женщина. Да, женщина.

— Как она выглядела?

— Дайте вспомнить… — сказал он. Маленькие блестящие капли пота выступили у него на лбу. — Хм, возможно, вашего возраста, среднего роста, короткие каштановые волосы, довольно худощава…

— Линди! О боже! — воскликнула Мэгги, прижимая кувшин к своему животу. — Сколько вы заплатили за него?

— Не помню. Может, сотню.

— Ну и мерзавец.

— Она показалась мне респектабельной личностью. Ничего такого…

— Вы прекрасно знаете, сколько стоит этот предмет, гнусный обманщик.

— Я занимаюсь бизнесом, миссис Дарлинг. Смысл в том, чтобы купить дешевле, а продать дороже.

— Что еще вы у нее купили?

— Ох, несколько пустяков в разное время, — ответил Твелвтриз. Его руки тряслись сильнее, по мере того как пропадала его уверенность. — Она всегда была так мила.

Мэгги шла прямо на него, пока его спина не уперлась в комод в стиле королевы Анны с дверцами в верхней секции. Твелвтриз отчаянно пытался ослабить свой галстук, словно ему не хватало воздуха.

— Вы покупали у нее кофейник фирмы «Линкольн и Фосс»?

— Нет! Хотя я не уверен. Возможно…

— А как насчет чаши для пунша «Розовый медальон» из кантонского фарфора?

— Может быть. Я не помню…

— А двенадцать суповых ложек в форме скрипки работы Ньювелла Хардинга?

— Суповые ложки? Да у нас кучи ложек…

— А серебряная миска работы Пола Ревира? — начала кричать Мэгги. Твелвтриз весь съежился и сполз на пол.

— Все это так непонятно… — взмолился он.

— Розовая масленка сандерлендской глазированной керамики в форме свиньи?

— Стоп…

— Пара пенсильванских солонок из гипса в форме белок!

— Хватит! Хватит!

Она низвела его до того, что он стал напоминать нечто чуть крупнее покрытого хлопком дрожащего комочка протоплазмы, хнычущего на полу.

— Да вы просто заурядный скупщик краденого, — сказала она.

— Пожалуйста, сжальтесь! — громко плакал он. — Не вызывайте полицию. Можете забрать все назад. Бесплатно.

— Хорошо. У вас есть время до полудня доставить мои ценные вещи мне, в противном случае вам придется поразмыслить над тем, как вы будете проводить свои золотые годы в тюрьме штата в Дип-Ривер.

— О боже!

— Прекратите выть. Вы меня слышите?

— Да. Да.

— И если хоть что-нибудь из них было продано, то вы заплатите полную оценочную стоимость.

— Конечно. Полную цену.