Большие надежды (без указания переводчика)

Такимъ образомъ, идя отъ одной роскоши къ другой, я началъ входить въ огромные долги. Но я не могъ дѣлать долговъ, чтобъ ихъ не дѣлалъ и Гербертъ, и вотъ онъ вскорѣ послѣдовалъ моему примѣру. По совѣту Стартопа мы записались кандидатами въ клубъ, носившій хитрое названіе «Товарищества Лѣсныхъ Зябликовъ». Я никогда не догадался, въ чемъ состояла цѣль этого общества, если не въ томъ, чтобъ разъ въ двѣ недѣли члены его собирались роскошно и дорого пообѣдать, послѣ обѣда вдоволь поспорить, и доставить случай, шестерымъ лакеямъ напиться пьянымъ на лѣстницѣ. Я знаю, что эти три цѣли такъ хорошо достигались обществомъ, что мы съ Гербертомъ только на это и видѣли намекъ въ обычномъ тостѣ нашего клуба: «милостивые государи, выпьемъ за постоянное сохраненіе тѣхъ дружескихъ отношеній, которыя существуютъ нынѣ между „Товариществомъ Лѣсныхъ Зябликовъ“.

Зяблики безсмысленно сорили деньгами, (мы всегда обѣдали въ трактирѣ въ Ковентъ-Гарденѣ) и первымъ зябликомъ, котораго я увидѣлъ, имѣвъ честь поступить въ ихъ число, былъ Бентли Друммель. Онъ въ то время ничего не дѣлалъ, какъ катался по городу въ собственномъ экипажѣ, оббивая столбики на углахъ. Но распространяясь объ этомъ, я нѣсколько увлекаюсь и нарушаю нить разсказа, ибо еще теперь я былъ несовершеннолѣтнимъ, и, по священнымъ законамъ общества-зябликовъ, не могъ быть его членомъ. Вполнѣ-увѣренный въ своихъ огромныхъ средствахъ, я бы охотно взялъ на себя всѣ издержки Герберта, но онъ былъ гордъ, и я не смѣлъ даже ему это предложить. И такъ, онъ втянулся въ безконечные долги, продолжая по-прежнему ничего не дѣлать, и только осматриваться. Но мѣрѣ того, что мы стали засиживаться и поздно ложиться спать, я началъ замѣчать, что Гербертъ осматривался по утрамъ, до завтрака — съ какимъ-то отчаяніемъ, въ половинѣ дня уже съ надеждою; во время обѣда онъ упадалъ духомъ, вечеромъ яснѣе сознавалъ возможность имѣть капиталы, а къ полуночи уже чуть не чувствовалъ себя капиталистомъ. За то къ двумъ часамъ утра имъ овладѣвало такое отчаяніе, что онъ начиналъ бредить о томъ, что купитъ ружье и отправится въ Америку искать счастья и богатства въ охотѣ на буйволовъ.

Я обыкновенно проводилъ полнедѣли въ Гаммерсмиѳѣ, и часто ѣздилъ оттуда въ Ричмондъ; объ этихъ посѣщеніяхъ впослѣдствіи скажу подробнѣе. Гербертъ часто пріѣзжалъ въ Гаммерсмиѳъ, когда я тамъ былъ, и, мнѣ кажется, по случаю этихъ пріѣздовъ отецъ его догадывался, что онъ еще не осмотрѣлся и не открылъ себѣ никакого поприща въ жизни. Но, такъ-какъ все семейство Покетовъ жило какъ-нибудь, спотыкаясь на каждомъ шагу, то они не отчаивались, что Гербертъ какъ-нибудь наткнется на жизненное поприще. Между-тѣмъ, мистеръ Покетъ сѣдѣлъ все болѣе-и-болѣе и чаще-и-чаще старался приподнять себя за голову. Мистрисъ Покетъ по прежнему заставляла все семейство спотыкаться объ ея скамейку, читала списокъ дворянскихъ родовъ, теряла платокъ и разсказывала намъ про своего дѣдушку.

Такъ-какъ я теперь обобщаю цѣлый періодъ моей жизни, чтобъ перейти къ послѣдующимъ событіямъ, то лучше всего теперь же сообщу подробности и нашего житья-бытья въ гостинницѣ Барнарда.

Мы издерживали какъ можно болѣе денегъ, получая въ замѣнъ очень-мало пользы и удовольствія. Мы всегда болѣе или менѣе чувствовали себя несчастными, и въ томъ же положеніи находилась большая часть нашихъ пріятелей. Мы всѣ воображали, что постоянно наслаждаемся жизнью, хотя что-то всегда говорило намъ противное. Я думаю, что наше положеніе было очень-обыкновенное для молодыхъ людей.

Каждое утро Гербертъ отправлялся въ Сити, чтобъ осматриваться. Я часто посѣщалъ его въ темной, пустой комнатѣ, гдѣ онъ сиживалъ одинъ въ сообществѣ чернильницы, конторки, стула и линейки. На сколько помню, я никогда не видалъ, чтобъ онъ тамъ что-нибудь дѣлалъ, кромѣ осматривался. Еслибъ мы всѣ такъ ревностно исполняли наши обязанности, какъ Гербертъ, то право могли бы жить въ идеальной республикѣ добродѣтелей. Онъ не имѣлъ никакого занятія какъ въ извѣстныій часъ по полудни „сходить въ Лойду“, я полагаю это была церемонія представленія начальнику. Онъ ничего другаго не дѣлалъ въ своемъ званіи конторщика у Лойда, развѣ только еще возвращался изъ конторы. Когда, онъ находился въ очень-серьёзномъ настроеніи духа, и чувствовалъ, что ему необходимо открыть себѣ какое-нибудь поприще, онъ отправлялся на биржу во время сходки тамъ всѣхъ капиталистовъ, и прохаживался важно между ними, съ видомъ пріѣзжаго. Приходя домой послѣ такого посѣщенія биржи, онъ всегда говаривалъ: „Я вижу, Гендель, что хорошая карьера не придетъ къ вамъ сама, надо идти къ ней навстрѣчу…. вотъ я и ходилъ“.