Большие надежды (без указания переводчика)

Мы пріѣхали въ Ричмондъ, какъ мнѣ показалось, очень скоро. Мѣстомъ нашего назначенія былъ важный старинный домъ, въ которомъ когда-то царствовали фижмы, пудра и мушки, шитые кафтаны, манжеты, парики и шпаги. Нѣсколько старыхъ деревьевъ передъ домомъ были, обрѣзаны въ формы столь же офиціальные и неестественные, какъ тѣ фижмы и парики, но и они казалось не далеко отстали отъ мертвецовъ, когда-то обитавшихъ въ этомъ домѣ и имъ, повидимому, было суждено скоро отправиться той же дорогой.

Хриплый старый колокольчикъ не разъ, вѣроятно, возвѣщавшій появленіе какой-нибудь зеленой фижмы, брильянтовой шпаги или краснаго каблучка, важно нарушилъ тишину лунной ночи, и двѣ молодыя краснощекія дѣвушки выбѣжали навстрѣчу Эстеллы. Вскорѣ всѣ ея чемоданы и ящики исчезли за дверьми сѣней; она подала мнѣ руку, улыбнулась и, пожелавъ доброй ночи, также скрылась за дверью. Нѣсколько минутъ стоялъ я, раздумывая, какъ бы я былъ счастливъ, еслибы жилъ въ этомъ домѣ, вмѣстѣ съ нею, хотя и сознавалъ въ то же время, что я никогда не былъ счастливъ въ ея присутствіи.

Съ разбитымъ сердцемъ сѣлъ я въ карету, чтобъ возвратиться въ Гаммерсмиѳъ. Въ дверяхъ нашего дома, я встрѣтилъ маленькую Джэнъ Покетъ, возвращавшуюся съ какого-то дѣтскаго вечера, въ сопровожденіи своего возлюбленнаго. И я завидовалъ этому мальчику, не смотря на то, что онъ находился подъ командой у Флопсонъ.

Мистеръ Покетъ былъ на лекціи. Онъ прекрасно читалъ о домохозяйствѣ, и его брошюры о воспитаніи дѣтей и объ обращеніи съ прислугой, считались лучшими руководствами по этой части. Но мистрисъ Покетъ была дома и въ ужасныхъ хлопотахъ; она застала Бэби, играющаго съ игольникомъ, который ему дали, чтобы занять его во время отсутствія Миллерсъ, (отлучившейся на минутку съ своимъ родственникомъ гвардейцемъ). При тщательномъ осмотрѣ, въ иголкахъ оказался большой недочетъ, такъ-что дѣйствительно можно было сомнѣваться въ безвредности подобнаго пріема, будь онъ употребленъ какъ внутреннее или наружное средство, въ-особенности, если принять во вниманіе нѣжный возрастъ паціента.

Такъ-какъ мистеръ Покетъ славился своимъ умомъ, яснымъ и здравымъ взглядомъ на вещи и умѣньемъ давать прекрасные практическіе совѣты, то я хотѣлъ было раскрыть передъ нимъ свои душевныя страданія. Но увидавъ, какъ мистрисъ Покетъ преспокойно принялась за свою книгу родовъ Великобританіи, предписавъ Бэби выспаться, какъ лучшее лекарство, я раздумалъ:- нѣтъ, лучше не раскрою.

XXXIV

По мѣрѣ того, какъ я свыкался съ своими надеждами, а невольно сталъ замѣчать ихъ вліяніе на меня самого и окружающихъ. Вліяніе ихъ на мой характеръ я старался всѣми силами скрывать отъ себя, очень-хорошо сознавая, что перемѣна во мнѣ была не въ лучшему. Я постоянно находился въ какомъ-то хроническомъ состояніи сомнѣнія на счетъ моего поведенія съ Джо. Совѣсть моя далеко также не оправдывала моихъ отношеній къ Бидди. Просыпаясь по ночамъ, подобно Камиллѣ, я часто думалъ, что былъ бы лучшимъ человѣкомъ и гораздо счастливѣе, еслибъ никогда не видалъ миссъ Гавищамъ и довольствовался скромной долей помощника Джо, въ честной, старой кузницѣ. Часто сидя одинъ, по вечерамъ передъ каминомъ, я задумчиво смотрѣлъ на огонь и думалъ, что все-таки огонь кузницы и нашего домашняго очага лучше и милѣе мнѣ всѣхъ огней на свѣтѣ.

Однако, Эстелла была столь-постояннымъ предметомъ моихъ мыслей и безпокойствъ, что право я затруднился бы сказать, на сколько источникомъ тревожнаго состоянія моего ума была Эстелла и на сколько мои надежды. Я этимъ хочу сказать, что еслибъ надеждъ моихъ вовсе не существовало, и Эстелла была бы единственнымъ предметомъ моихъ думъ, то наврядъ ли мое нравственное состояніе много разнилось бы отъ теперешняго. Чтожь касается до вліянія, производимаго моими надеждами на окружающихъ, то его легче было опредѣлить, и я, хотя и не очень-ясно, но сознавалъ, что онѣ никому не приносили пользы, и конечно, менѣе всѣхъ Герберту. Мои расточительныя привычки ввели его въ большіе долги, которыхъ онъ не въ состояніи былъ бы платить, словомъ, они развратили его простую; жизнь и нарушили его спокойствіе. Я вовсе не упрекалъ себя въ томъ, что невольно побуждалъ другихъ членовъ семейства Покетовъ дѣлать низости: ихъ характеры были такъ мелочны, что еслибъ не я, то кто-нибудь другой привелъ бы ихъ къ тому же. Но Гербертъ, дѣло иное, и совѣсть меня часто укоряла, что я очень-худо услужилъ ему, замѣнивъ его простую старую мебель нелѣпыми издѣліями современнаго искусства, и отдавъ въ его распоряженіе моего ливрейнаго грума.