Читаем Большие надежды (без указания переводчика) полностью

— Ну-съ, минеръ Пипъ, сказалъ Джаггерсъ:- потрудитесь теперь выслушать. Вы не стѣсняясь брали отсюда деньги; ваше имя частенько встрѣчается въ уемиковой расходной книгѣ, но вы, безъ-сомнѣнія, уже надѣлали долговъ?

— Къ-несчастью, я долженъ сказать «да».

— Конечно, вы должны сказать «да», въ томъ нѣтъ сомнѣнія, сказалъ мистеръ Джаггерсъ.

— Да, сэръ.

— Я не спрашиваю сколько у васъ долговъ, потому-что вы сами того не знаете, а еслибъ и знали, такъ не сказали, непремѣнно убавили бы. Да, да, любезнѣйшій, продолжалъ онъ, увидѣвъ, что я собираюсь протестовать, и махая мнѣ рукою, чтобъ я молчалъ. — Вамъ, кажется, что вы бы этого не сдѣлали, но, повѣрьте, навѣрно сдѣлали бы. Вы меня извините, но я лучше васъ знаю. Ну-съ, возьмите вотъ эту бумажку; держите-вы ее? Хорошо-съ. Теперь скажите мнѣ, что это такое!

— Это банковый билетъ въ пятьсотъ фунтовъ, отвѣтилъ я.

— Это банковый билетъ въ пятьсотъ фунтовъ, повторилъ мистеръ Джаггерсъ. — И эта недурная сумма денегъ — какъ вы думаете?

— Могу ли я думать иначе!

— Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчайте прямо, сказалъ мистеръ Джаггерсъ.

— Можетъ ли быть въ этомъ сомнѣніе.

— Итакъ, вы считаете эту сумму, безъ-сомнѣнія, недурною. Ну-съ, Пипъ, такъ знайте же, что она принадлежитъ вамъ. Это вамъ подарокъ на сегодняшній день въ доказательство основательности вашихъ надеждъ. Таковъ будетъ вашъ ежегодный доходъ до-тѣхъ-поръ, что вашъ благодѣтель заблагоразсудитъ открыться вамъ. Вы сами возьмете теперь въ руки денежные дѣла, и только въ каждую четверть будете получать отъ Уемика сто-двадцать-пять фунтовъ, все это, конечно, до-тѣхъ-поръ, что вы будете имѣть дѣло съ самимъ источникомъ вашего благополучія, а не съ его довѣреннымъ лицомъ. Я вамъ уже прежде сказалъ, что я здѣсь только довѣренное лицо. Я дѣйствую сообразно даннымъ инструкціямъ и мнѣ за-то платятъ. Я нахожу ихъ крайне-неблагоразумными, но, вѣдь, мнѣ не за то платятъ, чтобъ я разсуждалъ объ ихъ достоинствахъ и недостаткахъ.

Я началъ-было распространяться о признательности, которую я питаю къ своему благодѣтелю за его щедрость, какъ Джаггерсъ остановилъ меня, сказавъ холодно:

— Мнѣ, вѣдь, не платятъ за то, чтобъ я передавалъ ваши слова.

Онъ оправилъ фалды своего фрака и снова насупивъ брови, принялся разглядывать свои сапоги.

Помолчавъ немного я сказалъ:

— Я вамъ задалъ одинъ вопросъ, мистеръ Джаггерсъ, и вы сказали мнѣ повременить съ минутку, надѣюсь, я не сдѣлаю ничего дурнаго, если во второй разъ его спрошу?

— Что жь это было?

Я впередъ зналъ, что онъ не поможетъ мнѣ выйти изъ неловкаго положенія, но необходимость снова изложить вопросъ совершенно сконфузила меня.

— Вѣроятно ли, что мой патронъ, началъ я заикаясь: — тотъ источникъ, о которомъ вы говорили, скоро… здѣсь я изъ деликатности запнулся.

— Что жь скоро? подхватилъ мистеръ Джаггерсъ. — Покуда это еще не вопросъ.

— Скоро ли онъ пріѣдетъ въ Лондонъ? сказалъ я, тщетно пытаясь найти болѣе-точное выраженіе. — Или потребуетъ меня къ себѣ?

— Ну, вотъ видите ли, отвѣчалъ мистеръ Джаггерсъ, въ первый разъ глядя на меня: — видите ли, я теперь долженъ напомнить вамъ о томъ вечерѣ, когда мы въ первый разъ встрѣтились — что я вамъ сказалъ тогда?

— Вы сказали, что, можетъ-быть, мой благодѣтель откроется чрезъ нѣсколько лѣтъ.

— Именно такъ, сказалъ мистеръ Джаггерсъ: — вотъ вамъ и мой отвѣтъ.

Мы взглянули другъ другу въ глаза. Я чувствовалъ, что дыханіе мое ускорялось вслѣдствіе желанія вывѣдать у него что-нибудь. Но, я видѣлъ также, что онъ замѣчаетъ мой трепетъ, и съ этимъ исчезала надежда добиться отъ него разъясненія тайны.

— Думаете ли вы, что и теперь еще дожидаться этого надо нѣсколько лѣтъ?

Мистеръ Джаггерсъ покачалъ головою, но онъ отрицалъ этимъ не самый вопросъ, а вообще возможность добиться у него отвѣта. Страшные слѣпки, когда я взглянулъ на нихъ, казалось, съ усиленнымъ вниманіемъ прислушивались къ нашему разговору, что придавало имъ выраженіе, будто они готовились чихнуть.

— Постойте! сказалъ мистеръ Джаггерсъ, потирая себѣ ляжки. — Я вамъ прямо скажу, мой другъ Пипъ, вамъ не слѣдуетъ меня объ этомъ и спрашивать. Вы это поймете еще лучше, если я вамъ скажу, что этотъ вопросъ можетъ ввести меня въ непріятности. Постойте! Я пойду далѣе, я скажу вамъ еще что-нибудь.

Разсматривая свои сапоги, онъ такъ низко нагнулся, что могъ потереть даже икры.

— Когда вашъ благодѣтель откроется вамъ, сказалъ мистеръ Джаггерсъ, выпрямляясь:- тогда ужъ вы сами будете имѣть съ нимъ дѣло. Когда это лицо откроется, мои обязанности оканчиваются. Когда это лицо откроется, мнѣ и нужды не будетъ до васъ. Это и все, что я имѣю вамъ сказать.

Мы переглянулись, и я задумчиво опустилъ глаза. Изъ его послѣднихъ словъ я заключилъ, что миссъ Гавишамъ, по какой-нибудь причинѣ или, можетъ-быть, совсѣмъ безъ причины, не сообщила Джаггерсу, что она предназначаетъ меня для Эстеллы, что онъ былъ недоволенъ этимъ, завидовалъ мнѣ, или, наконецъ, что онъ открыто противился этимъ планамъ и не хотѣлъ имѣть никакого съ ними дѣла. Поднявъ глаза, я увидѣлъ, что онъ все время не спускалъ съ меня своего проницательнаго взгляда.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза