Большие надежды (без указания переводчика)

— Почти что такъ, старый дружище. Получивъ извѣстіе о твоей болѣзни, я и говорю Бидди:- извѣстіе то мы получили черезъ письмо, которое принесъ почтальонъ, онъ знаешь ужь женился, но толку мало, впрочемъ онъ и не искалъ денегъ, а…

— Какъ отрадно слышать твой голосъ, Джо… Но я перебилъ, что же ты сказалъ Бидди?

— Вотъ я и говорю Бидди, что ты между чужими, что мы всегда были друзьями и что мое посѣщеніе теперь, вѣрно, не будетъ не кстати. А Бидди говоритъ:

— Ступай къ нему, да не теряй времени! Вотъ что сказала Бидди: «ступай къ нему, да не теряй времени», повторилъ Джо, съ необыкновенною опредѣлительностью. Однимъ словомъ, продолжалъ онъ, подумавъ не много: я не обману тебя, если скажу, что Бидди именно сказала, «Да, не теряй времени».

Тутъ Джо остановился, замѣтивъ, что со мною не велѣно много разговаривать. Потомъ онъ объявилъ, что мнѣ приказано ѣсть понемножку въ положенные часы, хочу ли я или нѣтъ, и что, вообще, и долженъ во всемъ его слушаться. Я поцѣловалъ его руку и тихо лежалъ, пока онъ принялся писать къ Бидди, которой я просилъ непремѣнно поклониться и отъ меня.

Видно Бидди выучила его писать. Я плакалъ опять отъ удовольствія, видя съ какою гордостью онъ принимался за свое письмо. Постель мою, съ которой сняты были занавѣски, перенесли со мною вмѣстѣ въ гостиную, какъ самую просторную комнату. Коверъ вытащили вонъ, и воздухъ въ ней былъ всегда и днемъ и ночью свѣжій и здоровый. Джо теперь усѣлся за моимъ письменнымъ столомъ, заставленнымъ всякими стклянками. Тщательно выбравъ перо, будто инструментъ какой, онъ засучилъ рукава и облокотился лѣвою рукою на столъ. Наконецъ, онъ началъ писать; всякую черту внизъ онъ выводилъ очень долго; въ верхъ же, напротивъ, такъ быстро, что я слышалъ всякій разъ, какъ перо у него брызгало. Почему то ему казалось, что чернильница у него не на той сторонѣ, гдѣ она была дѣйствительно, и потому постоянно обмакивалъ перо въ пустое пространство, нимало этимъ не стѣсняясь. Какая нибудь орфографическая тонкость останавливала его по временамъ, но вообще онъ очень бѣгло писалъ; подмахнувъ свое имя, онъ всталъ и обошолъ столъ со всѣхъ сторонъ, съ наслажденіемъ любуясь своей работой.

Не желая, чтобъ Джо безпокоился обо мнѣ, и при томъ, на самомъ дѣлѣ, не имѣя силы много говорить сразу, я не спросилъ его ничего о миссъ Гавишамъ. На другой день, я коснулся этого предмета и спросилъ, выздоровѣла ли она? Джо покачалъ-головою.

— Умерла, Джо?

— Вотъ видишь ли, старый дружище, отвѣчалъ онъ, какъ бы увѣщевая меня:- это слишкомъ много сказать, лучше сказать, что она не…

— Не жива болѣе, Джо.

— Да, это ближе къ правдѣ, дѣйствительно, ея нѣтъ болѣе въ живыхъ.

— Долго она была больна, Джо.

— Послѣ того, какъ ты заболѣлъ, какъ бы сказать, съ недѣлю, отвѣчалъ Джо, видимо рѣшившись разговаривать со мною по маленьку.

— Милый Джо, не слыхалъ ли ты, что сталось съ ея состояніемъ?

— Ну, кажется, старый дружище, она почти все оставила миссъ Эстеллѣ. Только въ духовной ея нашли прибавку, написанною собственною ея рукою дня за два передъ несчастьемъ: она, видишь ли, оставляетъ круглыхъ четыре тысячи мистеру Маѳью Пикету. А какъ ты думаешь, Пипъ, отчего это она оставила ему эти круглые четыре тысячи — «потому-что Пипъ хорошо отозвался о вышерѣченномъ Маѳью». Мнѣ Бидди сказала, что именно написаны эти слова «хорошо отозвался: о вышерѣченномъ Маѳью», прибавилъ Джо, какъ бы находя удовольствіе въ повтореніи приказныхъ выраженій. Не забывай, Пипъ, круглыя четыре тысячи.

Я не знаю почему, но Джо очевидно полагалъ, что сумма покажется больше, если онъ прибавитъ въ ней прилагательное: круглыя.

Его слова меня очень обрадовало, они блистательно завершали единственное мое доброе дѣло. Я потомъ спросилъ Джо, оставила ли она что другимъ родственникамъ?

— Миссъ Сара, отвѣчалъ онъ: — получила двадцать пять фунтовъ ежегоднаго дохода на пилюли, противъ жолчи; миссъ Джорджіана двадцать фунтовъ; мистрисъ… Ну, какъ ее тамъ… какъ-бишь зовутъ-то… на чемъ корабли-то водятъ?

— Камель, отвѣчалъ я, недоумѣвая, на что ему это.

— Ну, да. Мистрисъ Камель (я понялъ, что онъ хочетъ сказать мистрисъ Камилла) получила пять фунтовъ на ночники, чтобъ ей не такъ было страшно просыпаться по ночамъ.

Всѣ эти подробности были такъ правдоподобны, что я не имѣлъ никакого основанія сомнѣваться въ истинѣ его словъ.

Ну, старый дружище, продолжалъ Джо:- ты, я думаю, сегодня поздоровѣе, можешь услышать и не одну новость. Знаешь ли Орликъ ограбилъ одинъ домъ.

— Чей? спросилъ я.

— Правда онъ нахалъ и хвастунъ, сказалъ Джо, какъ бы защищая кого то: — но вѣдь, домъ англичанина его крѣпость, а на крѣпости, вѣдь, не нападаютъ, иначе какъ во время войны. И какіе бы тамъ грѣшки за нимъ не водились, онъ вѣдь все-таки въ душѣ лабазникъ.

— Такъ это Пёмбельчука домъ ограбили?