Читаем Большие надежды (без указания переводчика) полностью

— Я думаю, что нѣтъ. Ну-съ, вовторыхъ, мистеръ Пипъ, вы должны знать, что имя вашего благодѣтеля остается для васъ тайною до-тѣхъ-поръ, пока само это лицо заблагоразсудитъ открыться вамъ. Мнѣ препоручено, сверхъ-того, сказать вамъ, что это лицо намѣрено изъ собственныхъ устъ открыть вамъ тайну. Но когда это намѣреніе будетъ исполнено — я не могу вамъ сказать, да и никто не можетъ этого сказать; можетъ-быть, это случится еще чрезъ нѣсколько лѣтъ. Теперь вы должны знать, что вамъ рѣшительно запрещается наводить какія бы то ни было справки касательно этой тайны, и въ разговорѣ со мною упоминать о комъ бы то ни было, какъ о вашемъ благодѣтелѣ. Если у васъ возникнутъ какія-нибудь подозрѣнія, держите ихъ при себѣ. Намъ дѣла нѣтъ до того, какія причины побуждаютъ къ этой тайнѣ, можетъ-быть, это очень-важныя и уважительныя причины, а, можетъ-быть, одинъ капризъ — вамъ до того дѣла нѣтъ. Вотъ и всѣ условія. Согласіе ваше и признаніе ихъ обязательными составитъ послѣднее условіе, которое мнѣ поручено передать вамъ. Лицо, меня пославшее, то самое, на котораго вы должны возлагать всѣ ваши надежды, и секретъ этотъ останется только между нимъ и мною. И это не очень тягостное условіе взамѣнъ такого счастья; но, впрочемъ, если вы имѣете какія возраженія на это, высказываете ихъ, теперь еще время. Ну, говорите же.

Я еще разъ пробормоталъ, что ничего не имѣлъ возразить.

— Я думаю, что нѣтъ. Ну-съ, мистеръ Пипъ, вотъ и конецъ мотъ условіямъ и ограниченіямъ.

Хотя онъ и называлъ меня мистеръ Пипъ и начиналъ мало-по-малу смотрѣть на меня дружелюбнѣе, но все же не могъ отдѣлаться отъ выраженія какой-то возмущающей подозрительности отъ времени до времени закрывалъ глаза и, говоря, тыкалъ на меня пальцемъ, какъ бы желая тѣмъ выразить, что онъ знаетъ обо мнѣ много чего дурнаго, да только сказать не хочетъ.

— Теперь только касательно частностей нашей сдѣлки. Вы должны знать, что если я и употреблялъ нѣсколько разъ слово надежды, то это не значитъ, что вы должны удовольствоваться однѣми надеждами. Я имѣю въ рукахъ порядочную сумму денегъ совершенно-достаточную для вашего воспитанія и прожитья. Вы будете считать меня своимъ опекуномъ… Постойте!

Я хотѣлъ уже его благодарить.

— Я вамъ сразу скажу, что мнѣ платятъ за всѣ эти услуги, иначе бы я за нихъ не взялся. Полагаютъ, что вамъ слѣдуетъ получить болѣе-тщательное образованіе, согласно съ перемѣною вашего положенія въ обществѣ, и что вы, конечно, сами поймете, какъ важно и необходимо неотлагательно воспользоваться этимъ преимуществомъ.

Я сказалъ, что всегда желалъ получить хорошее образованіе.

— Какое мнѣ дѣло до того, что вы всегда желали, мистеръ Пипъ? возразилъ онъ: — не отвлекайтесь. Если вы желаете этого теперь — съ меня довольно. Но долженъ ли я понять изъ этого, что вы готовы поступить подъ руководство какого-нибудь хорошаго наставника — такъ ли?

Я пробормоталъ «да».

— Хорошо. Ну-съ, теперь слѣдуетъ посовѣтоваться съ вами. Замѣтьте, и этого вовсе не одобряю, но таково мое порученіе. Знаете ли вы какого-нибудь учителя, котораго вы бы предпочли другимъ?

Я отродясь не знавалъ никакихъ учителей, кромѣ Бидди и тётки мистера Уопселя и потому отвѣчалъ отрицательно.

— Есть тутъ какой-то учитель, который, по-моему, былъ бы очень-годенъ, сказалъ мистеръ Джаггерсъ:- но, замѣтьте, я его не рекомендую; я никогда никого не рекомендую. Джентльменъ, о которомъ а говорю — мистеръ Маѳью Покетъ.

А! я тотчасъ узналъ имя. Родственникъ миссъ Гавишамъ, Маѳью Покетъ, о которомъ говорила миссъ Камилла съ мужемъ, тотъ самой Маѳью, который долженъ былъ сидѣть въ головахъ миссъ Гавишамъ, когда она будетъ лежать мертвая, въ вѣнчальномъ платьѣ, на свадебномъ столѣ.

— Знакомое вамъ имя? спросилъ мистеръ Джаггерсъ, бросикъ на меня проницательный взглядъ и потомъ закрывъ глаза, въ ожиданіи моего отвѣта.

Я отвѣтилъ, что слыхалъ это имя.

— А! сказалъ онъ: — вы только слыхали имя. Вопросъ въ томъ, какого вы объ этомъ мнѣнія?

Я сказалъ, или попытался сказать, что очень-обязанъ ему за рекомендацію.

— Нѣтъ, нѣтъ, мой другъ, сказалъ онъ, медленно мотая своею большою головою:- не забывайте!

Но я, не понимая въ чемъ дѣло, снова пробормоталъ, что очень-обязанъ ему за рекомендацію.

— Нѣтъ, мой другъ, перебилъ онъ, мотая головою, хмурясь и улыбаясь въ одно время:- нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! все это очень-хорошо, только оно не идетъ, вы слишкомъ-молоды, чтобъ навязать на меня такую отвѣтственность. Рекомендація не то слово, мистеръ Пипъ, попробуйте-ка другое.

Поправившись, я сказалъ, что очень-обязанъ ему за то, что онъ напомнилъ мнѣ о мистерѣ Маѳью Покетъ.

— Вотъ это болѣе похоже на дѣло! сказалъ мистеръ Джаггерсъ.

— И, добавилъ я: — я бы очень-доволенъ былъ испытать этого джентльмена.

— Хорошо. Вы бы лучше всего испытали его въ его же домѣ. Все тамъ будетъ готово для васъ и вы можете прежде познакомиться съ его сыномъ, который въ Лондонѣ. Когда же вы переѣзжаете въ Лондонъ?

Я сказалъ, бросивъ взглядъ на Джо, который смотрѣлъ на насъ, не двигаясь съ мѣста, что могъ бы, кажется, тотчасъ же отправиться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза