Большие надежды (без указания переводчика)

— Посватали бы, объяснилъ онъ, продолжая возиться съ ягодами:- обвѣнчали… поженили… называйте, какъ хотите.

— А какъ перенесли вы это несчастье? спросилъ я.

— Какъ ни въ чемъ не бывало. Она, вѣдь, такая дикая.

— Миссъ Гавишамъ? спросилъ я.

— И та тоже; но я говорю объ Эстеллѣ. Никогда не видалъ я такой жестокой, гордой и капризной дѣвочки; къ-тому же, миссъ Гавишамъ нарочно такъ воспитываетъ ее, на пагубу всѣмъ мужчинамъ, чтобъ отомстить имъ.

— Родня она миссъ Гавишамъ?

— Нѣтъ, воспитанница.

— Зачѣмъ же она ищетъ гибели всѣхъ мужчинъ и за что она мститъ?

— Боже мой, мистеръ Пипъ! воскликнулъ онъ: — развѣ вы не знаете?

— Нѣтъ, отвѣтилъ я.

— Скажите, пожалуйста! Да это цѣлая исторія. Я вамъ разскажу ее за обѣдомъ, на закуску, а теперь позвольте полюбопытствовать, какими судьбами вы попали туда въ тотъ день?

Я разсказалъ ему. Онъ выслушалъ со вниманіемъ; но когда я кончилъ, не выдержалъ и снова расхохотался, спрашивая, не ушибъ ли онъ меня во время драки. Я, конечно, не задалъ ему того же вопроса, потому-что былъ твердо убѣжденъ, что ему порядкомъ отъ меня досталось.

— Я начинаю смекать, что мистеръ Джаггерсъ, должно-быть, вашъ опекунъ — не такъ ли, продолжалъ онъ.

— Да.

— Вы знаете, что онъ ходокъ по дѣламъ миссъ Гавишамъ и пользуется болѣе всѣхъ ея довѣріемъ?

Я почувствовалъ, что разговоръ начиналъ принимать несовсѣмъ-безопасный оборотъ и потому уклончиво отвѣтилъ ему, что видѣлъ у нея мистера Джаггерса въ самый день нашей драки, но, полагаю, что онъ этого не помнитъ.

— Онъ былъ такъ любезенъ, что предложилъ отца моего вамъ въ наставники и самъ заѣхалъ извѣстить его объ этомъ. Онъ знаетъ отца моего чрезъ миссъ Гавишамъ. Отецъ ея двоюродный братъ, но это еще не значитъ, чтобъ между ними были какія-нибудь родственныя отношенія, потому-что отецъ плохой прихвостникъ и не станетъ ухаживать за нею.

Гербертъ Покетъ былъ до-нельзя откровененъ и развязенъ въ обращеніи; онъ совершенно плѣнилъ меня. Никогда въ жизни, ни прежде, ни послѣ того, не встрѣчалъ я человѣка, въ каждомъ словѣ, въ каждомъ взглядѣ котораго такъ вполнѣ выражалась бы совершенная неспособность къ-чему-нибудь скрытному или безчестному. Все въ немъ дышало надеждою и, вмѣстѣ съ тѣмъ, что-то шептало мнѣ, что онъ никогда не будетъ имѣть успѣха, никогда не будетъ богатъ. Я самъ себѣ не могъ дать отчета въ этомъ убѣжденіи. Съ перваго же раза, когда я увидѣлъ его, я твердо убѣдился въ этомъ, но какими путями — самъ не знаю.

И теперь еще онъ былъ блѣднымъ молодымъ джентльменомъ и въ немъ проглядывала какая-то томность и лѣнь, которыя свидѣтельствовали о его отъ природы слабомъ здоровьѣ, несмотря на его усилія побѣдить ее. Лицо, далеко-некрасивое, было добродушно и весело, что лучше красоты. Фигура его была очень-нескладная, какъ и въ то время, когда мои кулаки такъ безцеремонно расправлялась съ нею, но за-то она обѣщала, кажется, навсегда сохранить свою легкость и юношескую гибкость. Вопросъ: сидѣло ли бы произведеніе мистера Тряба лучше на немъ, чѣмъ на мнѣ — я не берусь разрѣшить, но долженъ сознаться, что онъ въ своемъ старенькомъ платьѣ болѣе походилъ на джентльмена, чѣмъ я въ своемъ новомъ.

Я почувствовалъ, что было бы очень-дурно въ наши лѣта платить скрытностью за откровенность. Я разсказалъ ему краткую свою исторію, напирая на то обстоятельство, что мнѣ строго запрещено дѣлать какіе бы ни было розыски о моемъ благодѣтелѣ. Далѣе я замѣтилъ ему, что, будучи воспитанъ въ деревнѣ кузнецомъ, я не имѣлъ понятія о приличіяхъ, и былъ бы очень ему обязанъ, еслибъ онъ училъ меня всякій разъ, когда я стану въ-тупикъ или сдѣлаю что противное принятымъ правиламъ.

— Съ удовольствіемъ! сказалъ онъ: — хотя я осмѣливаюсь пророчить, что вы мало будете нуждаться въ этихъ наставленіяхъ. Мы, конечно, много будемъ вмѣстѣ, и потому я желалъ бы разомъ изгнать всякую церемонность между нами, если сразу начнете меня звать попросту Гербертомъ.

Я поблагодарилъ и согласился на его предложеніе. Въ свою очередь, я увѣдомилъ его, что меня зовутъ Филиппомъ.

— Ну, на Филиппа я не согласенъ, сказалъ онъ, улыбаясь: — это имя напоминаетъ мнѣ всегда примѣрнаго мальчика въ дѣтскихъ книгахъ, который былъ такъ неповоротливъ, что упалъ въ прудъ, такъ жиренъ, что не могъ открыть глазъ, такъ скупъ, что пряталъ свой пирогъ до-тѣхъ-поръ, что его мыши не съѣли, и такъ настойчиво ходилъ въ лѣсъ за гнѣздами, что его наконецъ съѣли медвѣди, жившіе кстати тутъ же по сосѣдству. Нѣтъ, вотъ чего я бы желалъ. Мы находимся въ такой гармоніи, и вы были кузнецомъ — не согласились ля бы ви?

— Я согласенъ на все, что бъ вы ни предложили, отвѣтилъ я:- но я что-то не понимаю.

— Согласны ли вы принять имя Генделя? Есть прелестная пьеска Генделя подъ названіемъ «Гармоническій Кузнецъ».

— Что жь, очень-радъ.

— Въ такомъ случаѣ, любезный Гендель, сказалъ онъ, когда отворилась дверь:- вотъ обѣдъ и я попрошу васъ предсѣдательствовать за столомъ, такъ-какъ мы обѣдаемъ на вашъ счетъ.