Большие Надежды (СИ)

И, наверное, именно смесь этих запахов породила галлюцинации, в которые измученная Флор так легко провалилась. А может, она бредила из-за неизбежно поднявшейся температуры. Или попросту уже почти умерла. И была лишь небольшая возможность, что это всё случилось на самом деле. Хотя… Нет, вряд ли. Потому что стоявший около неё на коленях Артур не мог казаться настолько потерянным. Его вообще не должно было здесь быть. Канцлер бы этого не допустил. Но в свете, что лился из-за слегка приоткрытой двери, Флор видела, как он опустился с ней рядом; как долго смотрел, словно не мог подобрать слов и что-то сказать. Как взгляд его вдруг стал настолько пустым, что Флор нервно всхлипнула. Или это тоже ей показалось? Как и слова.

— Почему ты мне не сказала? Флор… Почему?

Не сказала что? Она хотела спросить, но пересохшие губы будто бы склеились, и никак не получалось их разлепить. А Артур всё продолжал говорить, и голос его врезался прямиком в голову, где рассыпался отзвуками тревожно дрожавших где-то вдали колокольчиков.

— Ты ведь это проверяла? В ту ночь? Да… конечно же это. Но если ты всё знала уже тогда, то почему, Флор, почему ты промолчала? Почему готова была рассказать кому угодно… даже этому ублюдку, но не мне? Почему ты решила всё за меня? Зачем! ЗАЧЕМ ПОЖЕРТВОВАЛА СОБОЙ?!

Его крик взорвал барабанные перепонки, и на несколько секунд в ушах Флор зазвенело, а потом вновь послышался лихорадочный шёпот.

— Думала, я не смогу? Что буду винить тебя, если узнаю? Флор! Я бы пошёл за тобой. За тобой, понимаешь? Я бы поверил! А сейчас… Сейчас уже слишком поздно. Всё бессмысленно. Ты бессмысленна! Твоя жизнь… твоя смерть… твоя жертвенность! Они ничего теперь не изменят.

Она знала. Флор прикрыла глаза, не в силах смотреть в лицо Артуру и тому безумию, с которым он постигал свою личную правду. Ему было почти физически больно. Он то протягивал к ней руки, то одёргивал себя в самый последний момент, так и не решившись коснуться, пока в один момент вдруг не поднялся. Какое-то время Артур стоял возле неё и смотрел свысока, словно на что-то бесконечно его разочаровавшее, прежде чем холодно проговорил:

— Своим эгоистичным решением ты сделала только хуже. Ты жила ради «ничего» ради него же сейчас умираешь. Ты рада? Довольна? Возможно, в твоих планах всё было иначе, но уж прости. Вышло, как есть. Мой отец — убийца. Моя мать — предатель. И ты сделала из меня их подобие, хотя наверняка до сих пор думаешь, что спасаешь. Ты верила, что даёшь мне надежду, но чертовски ошиблась. Надежды нет. Она умрёт вместе с тобой. Я сам её уничтожу, потому что теперь мне ждать больше нечего.

Артур замолчал, и на камеру снова опустилась глухая до одури тишина. Она больше не звенела нестройными колокольчиками, не шептала шорохом дыхания, не было вообще ничего. Или Флор больше не было. Она не знала. Её сознание снова плавало в каких-то видениях и голосах, которые шептали в мозгу:«Надежды нет!» И тогда Флор сворачивалась в маленький дрожащий комок и бормотала:

— Прости…

Она сама не понимала, к кому обращалась: то ли к Руфь, чьих надежд не оправдала, то ли к Артуру, у кого сама же её отобрала. Это был, скорее всего, просто вопль бессилия и усталости. Глупо всё вышло. Глупо и страшно. И когда, спустя несколько дней… или часов… или месяцев… Флор опять выволокли под яркие лампы ненавистной комнаты, где её уже ждал палач, она знала, что вряд ли справится.

Глаза после совершенной темноты камеры отчаянно жгло белым светом, который словно сочился из окружавших Флор стен. И на какой-то момент она даже подумала, что ослепла. А, впрочем, может быть, так было бы лучше, ведь тогда можно не вглядываться в чёрную спину, которая так знакомо сутулилась. Каким-то образом Флор из десятков и сотен других всегда узнавалаего.

Скрывший лицо под своей маской Артур Хант казался спокойным. Привычно скрестив за спиной руки, он крутил в пальцах свёрнутую в кольцо плеть и не обернулся, когда с мерзким лязгом громыхнул замок на двери. Ловушка для них обоих захлопнулась, а значит, теперь из неё выберется только один. И Флор не строила глупых иллюзий, кто это будет. В конце концов, не ради неё собрался весь Канцеляриат и верхушка церковников, чьи чёрные мантии на фоне идеально белой стены казались порталами в никуда. Похоже, надежда и правда уже умерла, и скоро тоже случится и с Флор. Именно поэтому она даже не вздрогнула, когда с неё стянули грязную робу, оставив совершенно нагой под взглядами собравшихся судий. Она не стеснялась. Право слово, вещи не знают стыда, а Флоранс Мэй значила даже меньше, чем вещь.

— Сорок ударов.

Она подняла голову и посмотрела на Канцлера, который молча и равнодушно встретил её взгляд. Сорок. Ещё один по законам Города стал бы смертельным. Артур, видимо, тоже подумал о чём-то подобном, потому что вопросительно повернул свою маску в сторону замерших наблюдателей. Наверняка он хотел бы узнать, ради чего тогда всё это представление, если пленник в итоге останется жив, и ответ не заставил себя долго ждать.

— Место предателей в Кубе.