Большие Надежды (СИ)

Не сказать, что он переживал за эти пару десятков жизней. Совсем нет. Но всё тот же проклятый долг требовал предупредить. Стиснув зубы, Артур оскалился в фильтр собственной маски и честно признался себе, что Флор вряд ли его простит, но другого способа нет. Ему нужно мясо – обычный расходный материал, чтобы добраться до покоев Суприма. В конце концов, она должна понять, что даже Артур Хант вряд ли справится в одиночку с группой очень недобро настроенных Карателей. Отчего-то он не сомневался, что они будут не рады видеть его. Так что Флордолжнапонять. Но поймёт ли?

Уже приевшееся чувство тревоги сделало новый вираж, ещё туже скрутив спираль, однако Артур никак не мог понять, что же именно его так беспокоит. Шагая по техническим коридорам, где совсем недавно… – Господи! Это ведь и правда было вчера! – кралась Флор, он хмурился и пытался нащупать тот самый момент, когда всё началось. Сегодня ночью? Вчера? В день её пыток? Что стало толчком? Или это волнение из-за неотвратимо шедших по пятам перемен? Чем бы ни закончилась эта ночь, уже завтра Город будет другим. Так что же было не так? Чёрт возьми, ему надо как можно скорее это понять, пока не стало окончательно поздно. Чутьё никогда не обманывало Артура, но теперь он отчаянно хотел ошибиться. Что-то случится. Сегодня что-то случится…

Видимо, нечто подобное ощутил даже Город, потому что стоило Ханту ступить в узкий подземный проход, что вёл в обход реакторных шахт, как он увидел направленную в его сторону камеру. Болтавшийся в воздухе единственный «глаз» машинного разума мигнул огоньком инфракрасного зрения, словно осматривал группу людей, а потом повернулся в сторону Ханта. И, видит бог, Артур знал, кого тот ждал и искал, но сказать ему было нечего. Прямо сейчас Флор была далеко от этих стен. Больше Город их не беспокоил.

Первые проблемы начались, едва они вышли из технических помещений. Под ногами ещё ощущался гул турбин четырёх огромных реакторов – сердца их Города, а от стен веяло последним теплом, когда впереди показался патруль. Небольшой, человек десять, отправленных лишь для очистки совести на помощь службе Щита. Чеканный грохот их поступи разносился по пустому проулку, где не блестела даже влажная от дождя плитка на мостовой. И, вероятно, Артур мог назвать их всех поимённо, но по маске заструились холодные капли, сапог с громким шлепком попал в лужу, а он молча вынул из-за спины клинок. Долг есть долг. А потому в сердце не проснулось ни капли сомнений, когда скользящим ударом Артур отбросил прочь тело одного из Карателей и отдал короткий приказ:

– Пятерых хватит, чтобы задержать их на время. Идём. – Взмахом руки он велел остальным, кто не увяз в схватках, двигаться дальше, увернулся сам от почти незаметного во мраке клинка и резким толчком выбил тот из явно неопытных рук. Юнец… Вероятно, совсем мальчишка.

– Ты не можешь распоряжаться моими людьми, Хант, – послышался недовольный голос шедшего рядом Джонса. Разумеется, тот прекрасно понимал, что совсем скоро эти «оставшиеся» будут разлагаться в биореакторе. Вряд ли кому-то сегодня так повезёт выжить.

– Хочешь сам отправлять их на убой? – огрызнулся в ответ Артур и зло расхохотался, когда услышал в ответ тишину.

Разумеется, в представлениях Джонса о самом добром добре никак не укладывались столь бездушные мелкие жертвы. Это же не смерть во имя чего-то великого, а значит, эти ребята просто обязаны были жить. Какая наивность! Фыркнув, Артур зашагал дальше и силой заставил себя не слушать возню за спиной. Нож занесён и уже почти вонзился в ничего не подозревающие спины. У тех, кто пошёл сегодня за Джонсом, скорее всего, не было ни единого шанса. И сейчас Артур оставлял позади настоящую бойню.

Однако, чем дальше они уходили, тем сильнее хмурился Хант. Он не сомневался, что тревожный сигнал был подан сразу, как их обнаружили, но улицы по-прежнему были темны и пусты, а над головой не висел ни один из всеведущих канцлерских «глаз». Артур бросил по сторонам быстрый взгляд и ускорил шаг. Город определённо ждал их прихода, но теперь будто бы вымер в нехорошем предчувствии больших перемен. Так что даже дождь лил теперь вяло и монотонно, словно от безысходности.