Читаем Большие надежды полностью

In my dreadful situation, it was a relief when he was brought back, and surveying the company all round as if they had disagreed with him, sank down into his chair with the one significant gasp,Поэтому я даже испытал некоторое облегчение, когда его втащили обратно в кухню и он, окинув собравшихся таким взглядом, будто это они во всем виноваты, опустился на стул и выдохнул одно роковое слово:
"Tar!"- Деготь!
I had filled up the bottle from the tar-water jug.Второпях я долил в бутыль дегтярной воды!
I knew he would be worse by and by. I moved the table, like a Medium of the present day, by the vigor of my unseen hold upon it.Я знал, что через некоторое время ему станет еще хуже, и так налег на ножку стола, что, уподобившись нынешним медиумам, даже сдвинул его немного с места.
"Tar!" cried my sister, in amazement.- Деготь! - в изумлении повторила сестра.
"Why, how ever could Tar come there?"- Да как же туда мог попасть деготь?
But, Uncle Pumblechook, who was omnipotent in that kitchen, wouldn't hear the word, wouldn't hear of the subject, imperiously waved it all away with his hand, and asked for hot gin and water.Но дядя Памблчук, чувствовавший себя в нашей кухне полновластным хозяином, не желал и слышать этого слова или говорить об этом предмете и, отмахнувшись величественным мановением руки, потребовал горячего джина.
My sister, who had begun to be alarmingly meditative, had to employ herself actively in getting the gin the hot water, the sugar, and the lemon-peel, and mixing them.Сестра, впавшая было в подозрительную задумчивость, тотчас захлопотала, - нужно было принести джин и горячую воду, смешать их с сахаром, добавить лимонной корочки.
For the time being at least, I was saved.На какое-то время я был спасен.
I still held on to the leg of the table, but clutched it now with the fervor of gratitude.Я все не отпускал ножку стола, но теперь обнимал ее с чувством самой пылкой благодарности.
By degrees, I became calm enough to release my grasp and partake of pudding.Скоро я настолько успокоился, что разжал руки и занялся пудингом.
Mr. Pumblechook partook of pudding.Мистер Памблчук занялся пудингом.
All partook of pudding.Все занялись пудингом.
The course terminated, and Mr. Pumblechook had begun to beam under the genial influence of gin and water.Покончили и с этим блюдом, и под благотворным воздействием горячего джина мистер Памблчук снова повеселел.
I began to think I should get over the day, when my sister said to Joe,Во мне уже затеплилась надежда, что я переживу этот день, но тут моя сестра обратилась к Джо:
"Clean plates,-cold."- Подай чистые тарелки, греть не надо.
I clutched the leg of the table again immediately, and pressed it to my bosom as if it had been the companion of my youth and friend of my soul.В тот же миг я опять впился в ножку стола и прижал ее к груди, как друга детства и закадычного товарища.
I foresaw what was coming, and I felt that this time I really was gone.Я знал, что последует, и чувствовал, что на этот раз погиб безвозвратно.
Перейти на страницу:

Все книги серии Параллельный перевод

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.~ ~ ~ ~ ~Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.

Олег Николаевич Трубачев

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах
Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах

Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся.Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю. В конце книги особо объясняются исторические реалии еврейской жизни и культуры, упоминаемые в произведениях более одного раза. Там же помещены именной указатель и библиография русских переводов ивритской художественной литературы.

Авраам Шлионский , Амир Гильбоа , Михаил Наумович Лазарев , Ури Цви Гринберг , Шмуэль-Йосеф Агнон

Языкознание, иностранные языки