Большие надежды

This description must be received with a week-day limitation.	Впрочем, это описание годится только для будних дней.
On Sundays, she went to church elaborated.	По воскресеньям Бидди отправлялась в церковь преображенная.
Much of my unassisted self, and more by the help of Biddy than of Mr. Wopsle's great-aunt, I struggled through the alphabet as if it had been a bramble-bush; getting considerably worried and scratched by every letter.	Главным образом собственными силами, и уж скорее с помощью Бидди, чем двоюродной бабушки мистера Уопсла, я продрался сквозь алфавит, как сквозь заросли терновника, накалываясь и обдираясь о каждую букву.
After that I fell among those thieves, the nine figures, who seemed every evening to do something new to disguise themselves and baffle recognition.	Потом я попал в лапы к разбойникам - девяти цифрам, которые каждый вечер, казалось, меняли свое обличье нарочно для того, чтобы я не узнал их.
But, at last I began, in a purblind groping way, to read, write, and cipher, on the very smallest scale.	Но в конце концов я с грехом пополам начал читать, писать и считать, правда - в самых скромных пределах.
One night I was sitting in the chimney corner with my slate, expending great efforts on the production of a letter to Joe.	Однажды вечером я сидел в кухне у огня и, склонившись над грифельной доской, прилежно составлял письмо к Джо.
I think it must have been a full year after our hunt upon the marshes, for it was a long time after, and it was winter and a hard frost.	С нашей памятной гонки по болотам прошел, очевидно, целый год, - снова стояла зима и на дворе морозило.
With an alphabet on the hearth at my feet for reference, I contrived in an hour or two to print and smear this epistle:- "MI DEER JO i OPE U R KR WITE WELL i OPE i SHAL SON B HABELL 4 2 TEEDGE U JO AN THEN WE SHORL B SO GLODD AN WEN i M PRENGTD 2 U JO WOT LARX AN BLEVE ME INF XN PIP."	Прислонив к решетке очага букварь для справок и промучившись часа полтора, я изобразил печатными буквами следующее послание: "мИлы ДЖО жылаю теБе здаровя ДЖО я Скоро буду теБя учит и Мы будим так раДы ДЖО а када я буду у ТИбя пдмастерем тото будиТ рас чуДесна Остаюсь слюбовю ПиП".
There was no indispensable necessity for my communicating with Joe by letter, inasmuch as he sat beside me and we were alone.	Никакой необходимости сноситься с Джо письменно у меня не было, потому что он сидел рядом со мной и мы были одни в кухне.
But I delivered this written communication (slate and all) with my own hand, and Joe received it as a miracle of erudition.	Но я передал ему свое послание из рук в руки, и он принял его как некое чудо премудрости.
"I say, Pip, old chap!" cried Joe, opening his blue eyes wide, "what a scholar you are! An't you?"	- Ай да Пип! - воскликнул Джо, широко раскрыв свои голубые глаза. - Ты, дружок, стал у нас совсем ученый, верно я говорю?
"I should like to be," said I, glancing at the slate as he held it; with a misgiving that the writing was rather hilly.	- Нет, куда мне! - вздохнул я, с сомнением поглядывая на доску; теперь, когда она была в руках у Джо, я увидел, что строчки получились совсем кривые.
"Why, here's a J," said Joe, "and a O equal to anythink!	- Да у тебя тут есть Д, - удивился Джо, - и Ж, и О, да какие красивые.
Here's a J and a O, Pip, and a J-O, Joe."	Вот и выходит, Пип, Д-Ж-О, ДЖО.