Большие неприятности

По дороге домой Элиот обдумывал свое положение: муж-неудачник, отец-неудачник, работа такая, что курам на смех, никаких перспектив, и ездит на «КИА». Подхлестнув мозг и подавив всякие инстинкты, он решил выработать действенный логичный план исправления жизни, и мозг пришел к выводу: самоубийство. Он напишет прощальное письмо (это будет забавно и трогательно), наденет чистое белье и выбросится с крохотного балкона своей крохотной квартиры. Полетит вниз и, может быть, угодит в «Транс Ам» 1987 года, который принадлежит одному идиоту из номера 238 (тому самому, что по ночам заводит на полную мощность свою смертоносную систему), расплющится начисто, и на этом закончатся все его проблемы. Его страховка позволит заплатить за обучение Мэтта в колледже. На похоронах вспомнят, какие он писал особенные очерки, и назовут «беспокойным, но блестящим».

Эти мысли согревали Элиота, пока он не вспомнил, что боится высоты и не сможет прыгнуть с балкона. Он боялся даже смотреть за перила, когда выходил из дешевого универсама жарить хот-доги на гриле. И к тому же его жизнь не была застрахована. Значит, придется и дальше во всем терпеть неудачи.

К себе в квартиру он вернулся после трех и четыре часа хлестал черный кофе, пытаясь разработать концепцию представления «Молот-пива», которую должен был показать утром. Элиот рассчитывал выступить с такой оригинальной, такой образной, творческой и неотразимой идеей, что даже важный жирный безмозглый чертов клиент сможет оценить ее блистательность. Но по причине позднего времени и собственной усталости вернулся к большим сиськам.

— Сука я продажная, — какой раз повторял он себе, работая. — Ну и что, тебе от этого плохо?

И когда через сорок пять минут важный жирный безмозглый чертов клиент ввалился в кабинет Элиота, не постучав и не закрыв за собой дверь, то увидел на мольберте написанные крупным шрифтом слова:

ДАЙ «МОЛОТ-ПИВУ» СЕБЯ ОГЛУШИТЬ!

Под надписью красовалась картинка, которую Элиот сделал на компьютере, совмещая друг с другом фотографии, в основном из Интернета. На картинке была лоснящаяся мускулистая фигура мужчины на моторке, а рядом — фигура протягивающей «Молот-пиво» женщины в бикини полоской, не шире хромосомы. Из лифчика вываливались чудовищно неестественные груди размером с волейбольные мячи.

Масштаб изображений не вполне совпадал, потому что Элиот толком не знал, как работать с графической программой компьютера, а инструкцию прочесть не сумел — не нашел запропастившиеся очки. Мужчина по сравнению с женщиной выглядел комически маленьким — этаким сальным, самодовольным подхалимчиком: любая из ее грудей казалась больше его головы. Пивная бутылка своими размерами больше походила на пожарный гидрант. А все это вместе являлось до оторопи отвратительным образцом изобразительного искусства. И именно поэтому — за исключением требования оголить побольше пресловутые сиськи — показалось чертову клиенту потрясающим.

— Чувствуете, — обратился он к Элиоту, — понимаете разницу?

— Ну… как же…

— Теперь у вас сиськи! Вместо рыбы! — объяснил чертов клиент. — Улавливаете, куда я веду?

— Да… конечно…

— Спросите любого парня, чего он больше всего хочет, — чертов клиент возвысил голос. — Узнаете, что он ответит.

— Полагаю, что…

— Он ответит, что сиськи! — заключил чертов клиент.

На пороге появился сосед-аудитор, добрых пять секунд смотрел на Элиота и захлопнул дверь.

— Хорошо, — сказал Элиот, — раз мы договорились по поводу концепции, подумаем о размещении. Но сперва…

— Она местная? — чертов клиент указал жирным пальцем на женщину с буферами.

— Нет, — поспешно ответил Элиот. — Она живет… в Уругвае.

— В Уругвае? — переспросил чертов клиент. — Там у всех такие сиськи?

— У всех. Он этим и славится. Его еще называют мировой кузницей грудей. Но нам надо поговорить о вашем… то есть я хотел сказать… о моем гонораре…

— А Уругвай — это далеко? Где-нибудь на задворках Европы?

— Нет, в Латинской Америке. Дело в том, что я послал вам несколько уведомлений, но…

— В Латинской Америке? — чертов клиент посмотрел на женщину с буферами с ожившим интересом. — И вы утверждаете, что она латиноска?

— Послушайте, — Элиот отчаялся привлечь его внимание, — нам правда следует поговорить…

— Сколько? — он так и не отвел глаз от женщины с надутыми буферами.

— Ну… — забормотал Элиот, — предварительного соглашения мы не заключали… то есть оно было… я хочу сказать, что послал вам уведомление, а вы не… то есть, может быть, оно затерялось на почте…

— Сколько? — чертов клиент повернулся к Элиоту.

— Всё здесь, — Элиот подал ему уведомление.

Чертов клиент посмотрел на листок.

— Тысяча двести паршивых долларов! — он каждый месяц тратил больше, чтобы только нафабрить на затылке волосы. Но ему очень нравилось, когда кто-то выпрашивал у него деньги — он получал от этого почти сексуальное удовольствие.