Большое богатство

– Да, хорошо, а у вас есть письменное разрешение? – спросила учительница, доставая из шкафа папку и пролистывая её содержимое. – Как вы знаете, чтобы забрать ребёнка, вы должны быть в списке доверенных лиц. Родитель предоставляет этот список в начале учебного года. Я просто интересуюсь, дело в том, что миссис Браун не предоставила его. Насколько мне помнится. Позвольте, я проверю, ведь, знаете, я не могу отпустить ребёнка с человеком, которого нет в списке…

Учительница продолжила нервно листать папку, ей было неудобно заставлять Риверс ждать. Тем временем тётя Хазелнат прошла к парте Руперта, взяла карандаш и кусок цветного картона и написала несколько слов. Затем она положила записку на стол учительницы.

– Вот, этого достаточно?

Учительница взяла картонку и зачитала вслух:

– Настоящим даю разрешение Хазелнат Риверс забрать моего сына Руперта. Подпись: Брауны. Мистер и миссис.

Учительница нахмурилась.

– Ясно, – промолвила она. Затем испуганно примолкла. – Э… не вы ли сами только что написали это?

– Да как вы СМЕЕТЕ! – вскричала тётя Хазелнат. – Что за НАМЁКИ вы себе позволяете?

– Ну, видите ли… – нервно начала учительница, не зная, как и поступить.

– Возможно, мне следует пойти с этим к директору? – поинтересовалась тётя Хазелнат.

– Да, будьте так добры, – с облегчением согласилась учительница, радуясь возможности перекинуть ответственность.

– Руперта я возьму с собой, – заявила тётя Хазелнат. – Так будет быстрее.

– Ох, – выдохнула учительница. – Вы заберёте его из класса?

– Вы же не думаете всерьёз, будто я похищу его? – вопросила тётя Хазелнат. – РИВЕРС?

– Ох, нет, конечно, конечно же, нет, – залепетала учительница. – Хорошо. Так, Руперт, пожалуй, тебе лучше собрать свои вещи.

Всё это время Руперт гадал, зачем он понадобился тёте Хазелнат. Может, дядя Генри послал её за ним, чтобы взять в новое путешествие во времени? А не могло быть так, что с его родными случилось что-то ужасное и они по какой-то причине послали за ним тётю Хазелнат?

– Эх, Руперт, ты не успел закончить свои валентинки, – заметила учительница, взглянув на его парту, и встревоженно нахмурилась.

– Не говорите глупости, женщина, у нас есть заботы поважнее, – отрезала тётя Хазелнат, подталкивая Руперта в раздевалку за двумя добавочными рубашками и дырявым свитером, которые он всегда вешал на крючок, придя в класс.

– И ты пропустишь угощение, – сказала учительница. Тётя Хазелнат влекла Руперта за собой, вон из раздевалки, вон из класса и в коридор. Руперт смятённо оглянулся, вдруг учительница выйдет за ними и вынесет ему кекс, или печенье, или даже квадратик мюсли, но она уже закрыла дверь.

– Ну что ж, – сказала тётя Хазелнат, – это ты легко отделался!

– Что вы имеете в виду? – спросил Руперт, спеша за ней по коридору и на школьное крыльцо. – Мы проскочили мимо кабинета директора!

– Ну-ну, не будем же мы ЕГО беспокоить, – проговорила тётя Хазелнат. – Это просто для отмазки. Я и не собиралась с ним беседовать. Нет, послушай, Руперт, я хочу свозить тебя на небольшую экскурсию. Туда, куда я езжу каждый год. Это для меня большая радость, и я хочу разделить её с тобой. Потому что, ну знаешь, – только не говори остальным, и особенно дяде Генри, – я расстроилась из-за того случая с призами на Рождество, и я всё думала, чем же тебя порадовать. И разве можно выбрать день лучше, чем День святого Валентина? Самый кошмарный день в году.

– И вы не любили День святого Валентина, когда были в школе? – ошарашенно пробормотал Руперт, ведь он-то думал, что взрослые пребывают в счастливом неведении, считая, что все рады этому дню, а сами в детстве его просто обожали.

Они сели в машину тёти Хазелнат и понеслись по заснеженным улицам к городским окраинам Стилвилля.

– Не любила? – квакнула тётя Хазелнат. – Да я его НЕНАВИДЕЛА. Все бедные дети ненавидят День святого Валентина. Я ведь, знаешь ли, по рождению не Риверс. Я Макинтош. И все Макинтоши бедные. Мы приехали из Кентукки в надежде сорвать куш на сталелитейном заводе, но, конечно, спасовали. Моя родня родом из холмов Кентукки, и мне часто казалось, что пасовать у нас получается лучше всего. Я училась в той же школе, что и ты, Руперт. Джо Риверс был в моём классе. У нас школьный роман, но наша любовь не угасла. Он женился на мне сразу после школы, и мы переехали в особняк Риверсов, где все они живут, потому что, как иначе, Риверсы живут вместе, словно муравьи в муравейнике. И это было ничего. Я хотела того же, что и Джо. А затем он умер. На шестом году нашего брака он свалился с тяжёлым гриппом и всё. После этого я словно закаменела. Моё счастье умерло вместе с Джо. Риверсы, надо отдать им должное, не выставили меня за порог, но ничто в доме не напоминало мне о Джо. Всё, что осталось у меня от него, всё, что принадлежало мне по-настоящему, – это мои драгоценности, которые он мне дарил по каждому мыслимому поводу: на Рождество, на Новый год, на день рождения (и мой, и его), на День святого Валентина (надо сказать, это многое искупило, и я почти полюбила Валентинов день), на годовщину свадьбы, на день посадки деревьев…