Большое богатство

– Это на редкость грязная машина, – светским тоном заметила тётя Хазелнат. Она пнула дорогой туфелькой на высоченном каблуке пустую банку из-под колы.

– Ага, прощения просим, – отозвался человек в маске с пассажирского сиденья. – Мы собирались почистить её перед отъездом, но всё времени не было.

– Мне пришлось везти мою кошку к ветеринару, – объяснил тот, что вёл машину.

– Ох, – молвила тётя Хазелнат. – Бедняжка. Что с ней случилось?

– Наглоталась шерсти.

– Ну, вот видишь, поэтому-то у меня нет кошки, – заявила тётя Хазелнат, повернувшись к Руперту. – Тебе нужно убедить своих братьев начать воровать собак. Собака – это достойный питомец. Собака будет любить тебя и никогда не бросит. Собака необычайно величественна в своём исключительном пренебрежении к собственному величию, если речь идёт о счастье хозяина. У собаки крепкие моральные устои. А кошка… кошка – это просто животное.

– Я не хочу, чтобы мои братья воровали животных, всё равно каких, – возразил Руперт, и голос его дрожал, поскольку, в отличие от тёти Хазелнат, он не мог забыть о нацеленном на его голову пистолете.

– Да, ты прав, – согласилась тётя Хазелнат. – Это безобразие.

– Они всегда их возвращают, – уточнил Руперт.

– Да, но говорят, что это дело рук твоей матери. Если бы не она, твои братья оставляли бы кошек себе, вот что люди говорят. Однако я бы хотела отметить, что, хотя все твердят, будто кошки чистоплотнее собак, это неверно. Кошки вечно срыгивают шерсть, а кроме того, притаскивают в дом дохлых мышей и повсюду раскладывают их кишки. И это чокнутые кошатники называют «чистоплотностью»?!

– Я люблю свою кошку, – запротестовал водитель.

– Хорошо, а подумал ли ты, кто будет кормить её, когда ты окажешься в тюрьме? – поинтересовалась тётя Хазелнат. – Можешь не отвечать. Ей наплевать. Кошки не привязываются к людям. Ещё одна причина, по которой я предпочитаю собак.

– Кошка живёт у моей матери. Кроме того, мы не собираемся в тюрьму, – сказал мужчина с пистолетами. – Мы получаем ваши драгоценности и делаем ноги.

– Однако вы их не получите. На них основан мой план побега, – заявила тётя Хазелнат, откинувшись на сиденье, казалось, совершенно безмятежно. Руперт же ёрзал, не знал, куда девать руки, и чувствовал, что вот-вот описается.

– Побега от чего? От чего вам бежать, вы же богаты! – удивился мужчина с пистолетами.

– Вообще-то нет, – возразила тётя Хазелнат. – Эти драгоценности – всё, что принадлежит мне. Остальное принадлежит Риверсам, а я живу с ними из милости. Вам приходилось жить где-то из милости?

– Пожалуй, нет.

– Пожалуй, нет! – тётя Хазелнат скривилась. – Так я и думала. Так что не говорите о том, чего не знаете. А потом, вероятно, вы не знаете, где продать их. Вам не получить за них хорошую цену. А теперь разворачивайтесь и везите нас обратно. – Тётя Хазелнат взглянула на Руперта. – И снова, думается мне, у меня ничего не выйдет, Руперт. Я думала, что, возможно, в этом году я уеду на запад, стану рыбачкой… Однако ж нет! Как только я вывернула тебе на колени эту переливающуюся кучу драгоценностей, я увидела лицо Джо. Вот он в день нашей годовщины протягивает мне бриллиантовый теннисный браслет. Вот он в день рождения Вашингтона дарит мне подвеску в виде вишнёвого деревца с крошечными рубиновыми ягодками. – Тётя Хазелнат смахнула слезу.

– Вот чёрт, Натти, ты не можешь его забыть до сих пор? – вспылил стрелок. – Тридцать лет прошло, как Джо отбросил коньки! Что, чёрт подери, с тобой такое?

Тётя Хазелнат, тихонько плакавшая в платочек, который она извлекла из своей сумочки, при этих словах подняла голову. Затем она пристально вгляделась в лицо стрелка, словно пытаясь заглянуть под его маску. Её лицо застыло, а тон сделался резким.

– И как я не догадалась! Как я только не догадалась! Никто не звал меня Натти со времён самой зелёной молодости. Это же Чарли Таннер и Час Маккензи, так? И не говорите мне, что я не права. У вас двоих вечно были идеи одна другой глупее, сколько я вас знала, но эта самая дурацкая. Вы что, думали, я вас не узнаю?

– Ай, Натти… – заныл Чарли, опуская пистолеты, однако Час просто ехал дальше. – Мы не думали, что наткнёмся на кого-то, кто нас знает. Мы точно уж не думали, что схватим тебя. Вот фигня. План был – ворваться в банк, заграбастать того, кто подвернётся в хранилище, в качестве заложника, ну и всё, что они отперли, в придачу. Мы не собирались ни в кого стрелять. Пистолеты просто для антуражу. Мы собирались отпустить заложника, как только уберёмся прочь.

– Как вы узнали, что там вообще кто-то будет? – поинтересовалась тётя Хазелнат. – Вы вполне могли спуститься и обнаружить, что в хранилище пусто.

– У нас был свой человек в банке, ну, точнее, женщина. Одна из кассиров. Час с ней встречается. Встречался. Думаю, этот грабёж подпортит романтику. Мы сказали ей, что будем сидеть в кафе напротив, и велели отойти в туалет и махнуть нам в окошко, когда кто-нибудь спустится в хранилище.