Большое кино

- Нет, сейчас.

- Может, поедем в офис? Поднимем бухгалтерию, чтобы ты мог...

- Прости, Раш, я не хотел тебя обидеть. Просто мы должны найти способ выпутаться из проклятых затруднений, не жертвуя компанией. Может быть, Аллах наказывает нас за то каким способом мы когда-то ею завладели...

- Что-то я не улавливаю юмора. Арчи. - Раш покачался на каблуках.

- Наверное, ты прав - в этом нет ничего смешного. Но ведь мы кое-чего добились. В молодости я просто хотел заработать денег, чтобы не возвращаться на Звар. Потом мы обрели самостоятельность, и я понял, что мы способны на большее. Если собрать денег и заполучить передышку, мы сумеем укрепить "Рейсом энтерпрайзиз". Я уверен, что у меня хватит на это сил.

- Ладно, завтра с утра устроим совещание с "Вейсс энд Хан". Посвятим их в свои проблемы и попросим юридического совета. - Раш заткнул большие пальцы рук за пояс и сжал зубами трубку. Можно было подумать, что он улыбается, но Верена, следившая за ним сквозь завесу волос, не была в этом уверена.

- Бог с ними, с советчиками. Я хочу услышать твое мнение.

- Что ж, дружище, получай. Существует способ поднять цену акций и спасти "Рейсом энтерпрайзиз", но только путем самопожертвования, и ты должен прямо сейчас сообщить мне о своем решении.

- Самопожертвование?

- Нам обоим придется продать почти все свои акции. Главным образом тебе, потому что у тебя их гораздо больше, чем у меня. Их купит канадский консорциум, дав наполовину или, может, на три четверти пункта больше номинальной стоимости. Я должен предупредить консорциум сегодня же, чтобы они могли начать скупку с открытием торгов.

Арчер молчал. Верена чувствовала, как тяжелеет его рука.

- Я могу сделать это тихо, без огласки. Слово за тобой. - Раш продолжал раскачиваться.

- Я все понял с первого раза, мне не обязательно повторять дважды!

- Чего ты кипятишься?

- А как, по-твоему, должен реагировать человек, которому предлагается спасти компанию ценой продажи своей доли? Думаешь, мне легко на это решиться?

- Не знаю, Арчи. Но мне известно одно: сейчас или никогда. Аллах не предоставит тебе второго шанса.

А теперь передай мне мою дочь. Она страшно тяжелая, а тебя и без нее пригибает к земле.

***

- Кэсси, - сказал он вслух. Нет, он ничего не забыл.

Она не просила ни о чем, кроме любви. Ей постоянно требовалось одобрение, и он с искренним удовольствием удовлетворял эту ее потребность, любя ее все сильнее.

Каких только планов они не строили! Нарожать кучу детей, чтобы похоронить одиночество, которое испытали в детстве; купить старый загородный дом и расширять его по мере увеличения потомства: комната для игр, спальня и ванная для близнецов, тайник на чердаке для дочери, которой захочется уединяться от братьев...

С момента их знакомства ему хотелось повезти ее в Париж.

Она носила бы длинное белое платье, и они катались бы по Булонскому лесу в открытом автомобиле, поедая гранаты. Кто знает, может быть, он повез бы ее и на Звар. Но ни до Звара, ни даже до Парижа они так и не добрались.

Он вздрогнул, поняв, что огоньки на деревьях вокруг погасли.

Зал опустел. Раш и Аманда, уходившие последними, проявили такт и не стали его беспокоить. Проводив глазами нетвердо державшуюся на ногах Верену, ковылявшую следом за родителями к такси, он взял из ведерка бутылку шампанского "Маммс" и поднес ее к глазам, 1957 год... Дата говорила ему лишь о том, что Кэсси не было в живых уже семь лет.

Он поплелся с бутылкой к скамейке, на которой сидел раньше с Либерти, словно на ней было удобнее предаваться воспоминаниям.

Сначала они перекупили дело Хэма Беркли, потом несколько фабрик пластмассы. Они с Рашем договорились не заводить серьезных отношений с женщинами, пока не добьются успеха в бизнесе. Откуда ему было знать, что на приеме по случаю первого приобретения Хэм познакомит его со своей потрясающей воспитанницей? Он пришел от этого знакомства в восторг, Раш, наоборот, испугался. Правда, к дню свадьбы он смягчился, даже Кэсси заметила перемену и стала лучше к нему относиться. Под конец приема Раш подошел к Арчеру, потряс ему руку и назвал счастливчиком.

С мужчинами, пытавшимися с ней заигрывать, Кэсси обходилась очень забавно: отвергала их, умудряясь не задевать их чувства, но давая понять, что любит только мужа. До знакомства с Кэсси ему не была чужда ревность, но благодаря ей он забыл о ревности. Сталкиваясь с ней на улице, мужчины сначала отводили глаза, а потом вожделенно смотрели ей вслед. Как они ему завидовали! Встречаясь с ним, она бежала ему навстречу, кидалась в объятия, обдавая его своим теплом, превращая в факел. С ней он чувствовал себя всесильным, хотя ее красота вызывала у него страх.