Большое кино

В саду стояли белые кресла и скамейки с розовыми подушечками, на ветвях деревьев висели разноцветные гирлянды. В этой обстановке Арчер словно предстал перед ней в каком-то новом свете - более живым, что ли. Они сели на скамейку и долго молчали. Наконец Ренсом заговорил:

- Я повстречал Кэсси на приеме у Хэма Беркли в Ист-Хэмптоне, который мне уже никогда не забыть. Взлетали вверх подсвеченные пурпуром струи фонтана, до самого берега тянулись фонари, и все это устроила Этель, жена Хэма. Они с Хэмом приютили Кэсси - я так и не узнал, как она оказалась у них. Единственное, что я знал, - она была из Бостона и там не поладила со своей приемной матерью.

- А что случилось с ее родной матерью?

- Забыл Вы не верите? Я действительно забыл, хотя раньше, возможно, знал. Кэсси обожала секреты: свято берегла свои, зато любила узнавать чужие... - Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. - Все мужчины на приеме проявляли к ней интерес, но после того как Хэм нас друг другу представил, она танцевала только со мной одним - сказала, что доверяет мне и боится, как бы другие не отдавили ей ноги. Она была босиком, подол ее платья был влажным. Через пятнадцать минут после нашего знакомства она заявила, что мы поженимся.

- Не любила тратить время зря?

- Нет, просто была удивительно прямодушной. Два месяца мы встречались ежедневно. Для нас было невыносимо оказаться врозь. Наконец после короткой помолвки мы поженились.

- То-то праздник для газетчиков! "Загадочная бостонская красавица венчается с молодым озорником".

- Они не давали нам покоя, но мы не особенно и скрывались. Кэсси любила танцевать, любила людные места. Она у всех вызывала восторг. Официанты "Клуба 21" выстраивались в очередь, чтобы ее обслужить.

- Похоже на музыкальную комедию или на сказку...

- Возможно, это и была сказка. - Он прервал рассказ и задумался.

- Людей без изъяна не бывает... - осторожно произнесла Либерти.

- В том-то и дело. - Рейсом обернулся к ней, и Либерти заметила, что он как-то сразу помолодел. - Знаете про традицию арабского ковроткачества? Не ломайте голову, я объясню.

Дабы не прогневить Аллаха зрелищем абсолютного совершенства, каждый ткач обязательно допускает в своем узоре небольшую погрешность. - Он молитвенно сложил ладони и пробормотал. - Да не прогневается всемогущий Аллах!

- А что было не так у Кассандры?

- Какая-нибудь ерунда - то пятнышко на лице или на платье, то перекрученный подол. Волосы она носила распушенными, как вы, хотя в те времена это не было принято. Она никогда не пересекала порог салона красоты, но когда мы с ней шли по улице... Обычно женщины смотрят на свое отражение в витринах, но у Кэсси не было такой привычки. Эта ее беспечность в сочетании с природной грацией делала всех женщин в сравнении с ней жеманными кокетками. Даже Китсия удивлялась ей.

Внезапно Ренсом нахмурился.

- Когда Китсия познакомилась с вашей женой? - спросила Либерти.

- Кэсси в то время была беременна. - Он надолго замолчал. Либерти посмотрела на него, но уже не настаивала на продолжении - сидевший в ней репортер тоже испытывал смущение. Однако Ренсом поборол свои сомнения. Странно... Иногда я представляю себе Кэсси с огромным животом, и у меня появляется чувство, будто я по-прежнему жду рождения нашего ребенка.

- Что-то произошло? - Либерти почувствовала несвойственную ей робость.

- Она его потеряла.

- Простите?

Он встал и стал возиться с портсигаром.

- Я не правильно выразился. - Рейсом закурил. Дым попал ему в глаза, и он, щурясь, отвернулся. - Это долгая история, Либерти. Жаль, что мы с вами недостаточно знакомы.

У Либерти перехватило дыхание.

- Мы достаточно знакомы, Арчер.

- Вы такая... - Он обернулся и, сделав затяжку, передал сигарету ей, а потом продолжил:

- Спустя несколько месяцев после нашей женитьбы эта женщина, приемная мать Кэсси, прислала мне письмо с требованием денег: мол, я ей должен что-то вроде отступного, раз забрал Кэсси. Естественно, я отказался платить, вернее, за меня отказались мои адвокаты. Тогда она начала бродить вокруг нашего дома. У нас был особняк в Греймерси-парк. Сам я никогда ее не встречал: она приходила, когда я был на работе. Китсия тоже не могла быть сторожем: у нее хватало своих дел, и она часто уезжала к себе в мастерскую на Четырнадцатой улице.

- В каком смысле "сторожем"?

- Когда Кэсси забеременела, она стала еще более... - он поискал подходящее слово, - возбудимой. Я пригласил Китсию, чтобы она позаботилась о ней, о нас.

- Не знала, что вы и Китсия были так близки...

Он проводил взглядом автомобиль, осветивший фарами кружевной забор, потом взглянул на Либерти:

- Когда-нибудь поймете, но не сейчас. Вы молодая женщина без сильных привязанностей, так ведь?

Либерти позволила ему провести пальцем по ее подбородку. Отчего-то в этот момент ее больше обычного влекло к нему.

Казалось, он раздумывает, поцеловать ли ее. Наконец решение было принято: он отпустил ее руку и отвернулся. Либерти хотелось, чтобы он передумал, но желание узнать все до конца было сильнее.

- Наверное, я такая же, как и вы теперь. Тогда вы были другим...