Большое кино

- Вчера вечером я попросила фотографа снять тебя на приеме и передать самые лучшие фотографии в "Энтертеймент тунайт". Они уже в Лос-Анджелесе: "Верена Максвелл Александер празднует получение роли в "Последнем шансе", "Очаровательная новая Лейси приносит удачу и возрождает "Последний шанс".

- Неужели ты это сделала, ма?

- Я решила не противиться новому повороту в твоей карьере. Сегодня вечером все будут знать, что ты снимаешься в этом фильме. Рашу останется только кусать локти: поменять что-либо ему не удастся.

- Кит меня ненавидит, - сказала Верена со вздохом.

- Ничего, Арчер ее образумит.

- Я в этом совсем не уверена. Вчера я слышала их разговор... - Верена закрыла глаза.

- О чем же они говорили?

- Дядя Арчер говорил о страховой премии, а Раш твердил, что ее все равно не хватит.

- На что не хватит?

- Не знаю. - Верена решила не посвящать мать в подробности подслушанного разговора. Ссадина на лице причиняла ей боль, и она смертельно устала.

- У тебя спутались волосы. Принеси щетку, я их расчешу.

Никто не умел так расчесывать волосы, как это делала ее мать. Все остальные только елозили по поверхности, а Аманда забиралась в самую гущу, называя это "прополкой".

Верена со вздохом облегчения привалилась спиной к ее коленям. Как это похоже на мать: увидеть на ее лице следы побоев и уже через десять минут делать вид, будто ничего не произошло!

- Жаль, что ты вообще начала позировать!

- Ничего страшного, ма, - быстро проговорила Верена.

- Нет, если бы можно было начать все сначала, я бы предпочла, чтобы ты ходила в нормальную школу и наслаждалась жизнью, как все: участвовала в школьных постановках и заводила друзей своего возраста, а не якшалась с фотографами из модных журналов, этими рекламщиками, у которых один разврат на уме...

Верена отбросила ее руку.

- Не говори так, ма! Мне нравится работать манекенщицей и фотомоделью.

- Не знаю, зачем вообще надо было делать из тебя модель! Мне всегда казалось, что пока я буду оберегать тебя от дурных влияний, с тобой не случится ничего плохого. Может быть, не будь моя собственная мать так стара и больна, я бы лучше разбиралась, что значит быть хорошей матерью взрослеющей дочери.

- Ты хорошая, ма! И хватит об этом.

- Тогда почему ты сбежала? Отец твердил, что из-за меня.

Но ведь это не я прогнала тебя из дома?

Верена обернулась и посмотрела на мать.

- Он это говорил? - Ноздри ее раздувались: казалось, еще немного - и она не сможет больше сдерживаться.

Мать прикусила губу и часто закивала:

- После твоего возвращения я слишком много на тебя наседаю, вместо того чтобы похвалить за то, что у тебя хватило ума вернуться.

У Верены зашумело в ушах, и она с трудом расслышала собственный голос:

- Ум тут ни при чем. Я знала, что должна вернуться, только и всего. Послушай, мама, я хочу кое-что тебе рассказать.

- Нет, Рена, ничего не рассказывай. Лучше забудем случившееся и будем жить дальше...

- Ради Бога, мама, выслушай меня!

У Верены выступили на лбу капли пота. Аманда встала, отошла к раковине и на некоторое время включила воду. Потом, не оборачиваясь, продолжила спокойно, словно не слышала умоляющего голоса дочери:

- Я была готова тебе сказать, что ты можешь отказаться от контракта с "Руба". Когда отец предложил тебе роль, я так на него разозлилась! Мне очень не хотелось, чтобы ты стала частью этого безумного мира. Но теперь я вижу, как много это для тебя значит, и сделаю все, чтобы роль осталась за тобой. Я так тебя люблю, Верена! Может быть, и ты будешь хоть немного меня любить и простишь мои глупые ошибки.

Верена подошла к раковине и обняла мать.

- Я тебя люблю, мама. Но я такая, такая... Я не заслуживаю твоей любви.

- Не говори так, Рена! - Аманда погладила дочь по руке. - Ты красивая...

- Пойдем. - Верена забрала у матери стакан с водой, подвела к столу и усадила, поставив стакан рядом. - Сейчас я тебе кое-что расскажу, чтобы ты знала, какая я на самом деле. - Она крепко зажмурилась и выдавила сквозь стиснутые зубы:

- Я отвратительная и неблагодарная. Я бы тебя не осудила, если бы ты больше не захотела на меня глядеть.

- Дочка, не говори таких вещей!

- Я мерзкая потаскуха! - выкрикнула Верена и открыла глаза, но ничего не увидела из-за слез. Тогда она упала на пол и стала биться головой о кафель, продолжая кричать:

- Я гадкая!

Ужасная! Больная! Порочная! Я шлюха, шлюха!

- Верена! - Мать схватила ее за руки, но девушка вырвалась и, сидя, как краб, поползла от нее.

- Умоляю, ма, не приближайся, даже не смотри на меня! Я этого не вынесу. Раш и я делали ужасные вещи! Много раз. Он меня заставлял.

Рука Аманды непроизвольно дернулась, ища опоры, стакан со звоном упал на пол и разлетелся на мелкие осколки. Губы ее задрожали: она представляла себе мужа и дочь, сидящих вместе перед телевизором, катающихся верхом друг на друге, дурачащихся, - теперь все это приобрело совершенно иной, зловещий смысл... Она закрыла лицо руками, и тело ее сотрясли глухие рыдания.

Верена, сидя в нелепой позе, тоненьким, словно чужим голосом причитала: