Большое (не космическое) путешествие

Правда, Люба – единственный ребёнок, а её мама вообще не поняла из-за чего шум и, как по секрету мне Люба сказала, назвала родителей в нашем классе «психанутыми». Но любезно предложила им, чтобы её муж забрал всех потом из Лунино – на том и порешили.

Глава 10

Конечно, взрослые не понимают, что можно безобразничать, даже не выходя за пределы дома.

Вот взять хотя бы день рождения Алины: она справляла его у себя в квартире, но в какой-то момент, наевшись, мы сделали вид, что пошли гулять, а сами стали ездить по этажам и звонить в двери.

Я и не представляла, что это может быть так интересно. Правда, Алина бурно сопротивлялась и умоляла перестать, а потом ещё её папа чуть нас не застукал, так что пришлось свернуть удочки.

Когда наступает день празднования, мы с девочками встречаемся в десять на главной улице, а потом вместе идём на станцию: я, Женя, Алина и Наташа. В руке у каждой по разноцветном пакету с подарками. На станции нас уже ждёт Люба – а ещё с несколькими её друзьями, сказала она, мы встретимся в Лунино.

Поездка проходит незаметно, потому что все полчаса мы рассматриваем подарки. Я невольно обращаю внимание на набор миниатюрных блесков для губ – мне никогда ничего такого не дарили.

– Здорово, я его положу сюда, – говорит Люба и достаёт косметичку, битком набитую всякой всячиной.

– Это всё твоё? – спрашиваю я.

– Ерунда, дома у меня гораздо больше, целый ящик.

Мне мама с бабушкой не то чтобы запрещают краситься – просто они считают, что это совершенно ни к чему в моём-то возрасте. Правда, мне десять – а Любе сегодня двенадцать исполняется…

Не могу понять, завидую или нет – мама говорит, что не стоит торопить время. Но Люба, которая сидит напротив меня, вдруг начинает казаться такой взрослой – в прозрачных колготках и накрашенная. Да ещё Женя рядом – ногти в полтора сантиметра длиной, волосы собраны на макушке в узел, на щеках – перламутровая пудра.

– У меня тоже дома ящик битком набит, – небрежно говорит она.

– Мне мама отдала свой блеск для губ и лаки – но говорит, ими пользоваться можно только в торжественном случае, – тихо признаётся Алина.

Мы с Наташей скромно молчим – нам похвастаться нечем.

– Можно попробовать твои тени? – спрашивает Любу Женя.

– Берите. – И спустя пять секунд мы уже все усиленно прихорашиваемся.

В Лунино мы встретились с мальчиком и девочкой – братом и сестрой, бывшими Любиными соседями, а потом к нам присоединился ещё один её знакомый. Мы вместе пошли в пиццерию и заказали всё, что только можно.

Неправда, будто с мальчиками нашего возраста совершенно невозможно общаться: когда с ними гуляешь в компании, даже самые развязные могут быть нормальными, если хотят понравиться. Понравиться они в основном хотят Любе – то и дело порываются пойти вниз и купить что-нибудь ещё на свои деньги, если ей только захочется. На меня – ноль внимания, хоть я и «в макияже». В конце концов я полностью сосредотачиваюсь на еде.

Я съела три огромных куска пиццы и запила всё это молочным коктейлем.

– Давайте торт не будем пока заказывать, – простонала Люба.

Мы выкатываемся из пиццерии и, свернув в какой-то двор, падаем на скамейку: всё лучше еда усваивается на свежем воздухе. Друзья Любы ещё немного болтают с нами, а потом разбегаются «по делам». Затем Алине звонит папа и говорит, что через пятнадцать минут подъедет за ней, потому что вечером они собираются в гости – и вот уже нас остаётся четверо.

– Поели – и до свидания, – возмущается Люба.

– Не волнуйся, мы-то здесь, – успокаивает её Женя.

– Ну, мы же пойдём потом торт есть?

– Пойдём, конечно, только не сейчас.

– Да уж. Правда, мне уже получше стало. – Тут Люба впервые поднимает голову и окидывает пристальным взглядом высотное здание напротив нас. – Слушайте, а не хотите…

– Да, – свистящим шёпотом отвечает Женя.

– Тогда одна из нас дожидается, когда откроют дверь, а через некоторое время, когда никого не будет поблизости, впускает остальных.

Проникнуть в дом оказывается проще простого. Мы начинаем с последнего этажа, и первая вызывается Женя. Она несколько раз нажимает на звонок и возвращается в лифт, в котором мы её ждём. Прежде чем лифт едет вниз, мы слышим, как в двери скрежещет замок. На следующем этаже Люба проделывает то же самое.

– Мы звоним в двери, которые ближе к лифту, а это неинтересно, – говорит она. – Надо выбирать самую дальнюю.

– Наоборот, из ближней могут выскочить и сразу запрыгнуть к нам в лифт, – возражает Женя.

– Тогда, может, лучше по лестнице убегать?

– На лестнице легче догнать.

Я всякий раз боюсь, что дверь откроют раньше, чем мы сможем уехать, но всё обходится. Слушая в свой адрес ругань, мы задыхаемся от беззвучного смеха и в то же время дрожим от страха с головы до ног.

На шестом этаже случается непредвиденное: пока мы звоним, лифт кто-то вызывает с другого этажа, а обитатели квартиры, судя по звуках, уже вовсю отпирают замки.

– По лестнице, – задыхаясь, командует Люба и бросается бежать. Нас много, а я нахожусь дальше остальных от лестницы. Дверь распахивается, и в какой-то момент уже начинаю думать, что меня сейчас схватят, но этого не происходит.