Большое небо

Джексон впервые увидел этого единорога в Скарборо, в двадцати милях к югу. Течение в такую даль уволокло? Или рюкзак потеряли – либо выбросили за борт – где-то поблизости? Ветры, и приливы, и течения – двигатели мира, так? А Джексон в них – ни в зуб ногой.

«Девочка с единорожьим рюкзаком». Как эти скандинавские нуары, которых он не читал. Ему не нравилось – слишком мрачно и путано или слишком грустно. Детективы должны быть бодрые и нереалистичные, хотя, если честно, Джексон теперь не читал почти ничего, ни в каком жанре. Жизнь слишком коротка, а «Нетфликс» слишком хорош.

Рюкзак с единорогом никаких подсказок не выдал. Ни кошелька, ни хотя бы расчески или промокшего билета на автобус.

– Отнесу потом в полицию, – сказал Джексон Натану.

В округе полицейского отдела не было. Только долина, лес, магазин и череда коттеджей для работников поместья и отпускников. Иногда коровы. И некое подобие гостиницы – «Спрут и сердцевидка». Джексон однажды так себе пообедал с Джулией и Натаном в саду. Запеченная рыба, финиковые пирожные, в таком духе. Подавали в специальных керамических плошках.

– Из холодильника в микроволновку, – пренебрежительно прокомментировала Джулия, хотя это довольно точно описывало ее собственную кухню.

– О’кей, – пожал плечами Натан, не заинтересовавшись ни бытием, ни исходом единорожьего рюкзака.

У него самого рюкзак был огромный, с громадной галкой «Найки». Даже чехол на телефоне с логотипами. Мальчики-подростки жили, как рекламные щиты-сэндвичи, с ног до головы покрывали себя бесплатной рекламой корпоративных зол. Куда ушла индивидуальность? – вопрошал Джексон.

(– Ой, завязывай уже со своим Отпеванием Обреченной Юности[53], – посоветовала Джулия.)

– Давай доедай, – сказал Джексон. – Пора ехать.

– Минуту.

– Пора.

– Минуту! Надо еще вот чего.

Он инстил свои хлопья. Нет, вообще-то, фотографировал он себя, а хлопья просто попали в кадр. Мальчики-подростки не фотографируют свою еду, это не круто, так делают все решительно некрутые Гэри и Кёрсти этого мира – щелкают каждое проплывающее перед носом блюдо. Ягненок по-кандагарски в «Бенгальском кафе» на Меррион-уэй. Пад-тай с курицей в «Чаопхрайя». Кёрсти и ее любимый коктейль – лаймовый дайкири – в «Харви Николз». Из дайкири фотограф лучше, чем из Кёрсти. Несколько лет назад Джексон ездил отдохнуть в Южную Африку (долгая история), и женщина, которая ездила с ним (история еще дольше), называла свой излюбленный дайкири так, что ни один бармен не понимал, – с ее густым акцентом выходило «дакере». Женщина эта была закоренелой жительницей региона не с той стороны Пеннин, и над поездкой с первого дня тяготело проклятие. Немалую свою жажду эта женщина утолила, в итоге научившись коммуницировать, произнося «дайкири» правильно, – спасибо Джексону, включившему неполиткорректность. («Что такое вечер одинокой лесбиянки? Дайк. Кир». Женский суд ему еще долго это припоминал.)

Сам Джексон в рот бы не взял столь легкомысленное пойло. Односолодовый без льда, пинта «Блэк шип», временами «Рикар» или «Перно».

Кёрсти всю свою еду и все напитки вываливала в закрытый инстаграм-аккаунт в ложной уверенности, что Пенни Рулькин никогда не увидит. «Булочки с корицей, „У Бетти“, сад Харлоу-Карр – мням!» («Булочки-убийцы», называла их Джулия.)

– Не бывает ничего личного, – сказал Джексонов помощник Сэм Тиллинг: юный детектив не только брал на себя занудство наружки, но вдобавок был юным волшебником – не а-ля Гарри Поттер (хотя, сколь это ни прискорбно для его романтической жизни, на Поттера он немного смахивал), а просто в компьютерах шарил так, как Джексону и не снилось.

– Он же себя в могилу сведет, – сказала Пенни Рулькин, листая фотографии, когда Джексон в прошлый раз заехал в «Кладезь».

В кадр попала рука Гэри с обручальным кольцом – она тянулась к кремовому пирожному. У Гэри сахарный диабет. Второго типа, предположил Джексон, – так человечество и окончит свои дни, в сахарном цунами и висцеральном жире, – но нет, сказала верная супруга, первый тип.

– Весь джентльменский набор, каждый день инъекции инсулина. – (О которых приходилось ему напоминать.) – Он из тех, кого нужно усыновить, – пояснила Пенни.

Интересно, а Кёрсти знает? Потчевала бы его булочками с корицей, если б знала? Усыновила бы его? Что-то не верится.

– Пошли, – сказал Джексон Натану.

– Минуту.

– Потому что селфиться – это типа важно, – съязвил Джексон.

– Ага. Важно.

(– Ты не можешь навязать ему свои ценности, – сказала Джулия.

Я могу, елки зеленые, попытаться, подумал Джексон. Это моя работа – из мальчика сделать мужчину.)

Надо, пожалуй, сказать спасибо, что Джексон не должен каждое утро со скандалом выпирать сына в школу. И что Натан не залазит в чужие машины, которые потом увозят его в ночь. Джексон установил сыну на телефон GPS-трекер, но, если б мог, вставил бы ему чип в загривок. Даже изучил вопрос, но выяснилось, что задачка мудреная: нужно приемник вживлять и плюс еще громоздкий батарейный блок. Натан, вероятно, не обрадуется.