Большое путешествие

Это было, также небольшое помещение, квадратов десять, с невысоким потолком. Вдоль стен, между входом и выходом, на специальных подставках находились скафандры. Он уже пользовался подобным снаряжением. Но те вылазки ограничивались несколькими минутами – тогда он еще не был готов к реалиям внешнего мира, и он позорно бежал, в спешке выбравшись из пут скафандра, раскидав его по всему полу шлюзовой камеры. Но теперь, Севастьянов надеялся, все будет совсем по-другому. Решительность овладела им. Сейчас он уж точно не испугается, чтобы ему это не стоило, и он наконец, дойдет до развалин древнего города, которое находилось всего в нескольких километрах от выхода из-под земного города. В принципе, не такое уж и большое расстояние.

Надев скафандр, он обнаружил, что на левом рукаве имеется небольшой пульт. Тогда, в первый раз он даже не обратил на это внимание. Включение внешнего прожектора, расположенного на шлеме, рычажок регулировки обогрева, и, наконец, кнопка отключения звука.

«-Я ведь не собираюсь ни с кем разговаривать, и со мной никто не будет вести беседы, – подумал Андрей. – Надо помнить и не забывать пользоваться этим. А самое главное – не паниковать…

Подняв руку, Севастьянов нажал огромную красную кнопку. Взвыли насосы, откачивая воздух. Когда они стихли, шлюзовая диафрагма беззвучно раскрылась, освободив проход в новый, старый мир. Оттуда, порывом ветра швырнуло горсть хлопьев черного снега. Глубоко вздохнув, Андрей перелез через зев отверстия и шагнул в темноту неизвестности. При первом же шаге, нога провалилась по колено. Он чуть не упал, успев схватиться за поручень с внешней стороны выхода.

Было темно. Черная земля почти не выделялась над темным, беспросветным небом. Лишь приглядевшись, можно было увидеть небольшое, едва различимое, чуть более светлое, чем окружающая тьма, пятнышко солнца. Во всяком случае, как учили Андрея, так должно выглядеть светило. За плотным куполом сажи в атмосфере, звезда уже давно не грела и не освещала Землю, а лишь позволяла отделить ночь ото дня.

Включив налобный фонарь, Севастьянов сделал первые шаги. Ноги утопали в рыхлом и податливом снегу, идти было тяжело, но он упрямо двигался вперед, выхватывая из вечной темноты лучом света летящие под порывами ветра снежинки. Неожиданно взвыл счетчик Гейгера. Отблеск лиловой точки индикатора заплясал в районе правой щеки – и без того дорога впереди плохо видна из-за резкого контраста света и тени, так теперь и этот тревожный отсвет индикатора еще больше мешал видеть. И звук. Он врывался в мозг, казалось, минуя уши – оглушительный, воющий звук сводил с ума, не давая возможности думать и предпринимать какие-либо осмысленные действия. Воистину, конструкторы скафандра не той силы звук применили, не в том месте световой индикатор расположили. Понятно, что радиация вещь опасная, но оттого, что ты внезапно дезориентируешься на местности, не чего хорошего не будет, и уж тем более от излучения тебя уж точно не спасет…

Ко всему прочему, каждый шаг давался с большим трудом. Ноги проваливались по щиколотку, а то и по самое колено. И ходьба эта, помноженная на огромный, раздутый скафандр, была чрезмерной мукой, непрерывным преодолением препятствий. Все силы уходили, чтобы сдвинуться с места, а не просто прогуляться по поверхности планеты легко и непринужденно. Каждое мгновение своего существования, Андрей был озабочен тем, чтобы под порывами ветра, которые, к слову сказать, резко усилились, остаться в вертикальном положении, и при этом немного продвинуться вперед.

Самый последний безумец с первых шагов должен понять, что жизнь здесь невозможна. Вечный холод и тьма, убивающая все живое радиация – даже бактерии, и те, возможно не могли выжить в этом аду. Однако, на протяжении всей истории подземного города, находились смельчаки, которые уходили далеко вперед. Некоторые больше не возвращались, навсегда сгинув на просторах планеты. Немногие счастливчики, проблуждав несколько дней, возвращались лишь за тем, чтобы вскоре умереть в страшных муках от облучения, ибо аккумуляторы их костюмах уже давно разрядились и не защищали от радиации своего хозяина.

Кто знает, что искали эти безумцы? Быть может, они тоже были обречены на гибернатор. От отчаяния и безысходности, как сейчас он сам, шли на верную гибель, лишь бы самим управлять будущем, пускай закончится оно и бесславно.

Прожектор на шлеме светил далеко, но, куда ни поворачивай голову, ничего нет кроме бескрайней долины. Ни конца ее не видно, ни края. И только погасив свет и дав глазам привыкнуть к темноте, и ориентируясь по едва заметному пятнышку на небе, прокладывать себе путь. Но и это было не доступно ему. Рубиновый индикатор сверкал вовсю, красноватые отблески освещали летящий возле стекла забрала снег. Этот отблеск не позволял разглядеть на небе искомую звезду. И звуковая какофония продолжала вынимать душу.