Большое путешествие двух запутанных частиц

Зимой, сменившись с дневального я зашел в туалет. Там, в одной из кабинок, за мастурбацией с измятым Риткиным фото попался "дедушка", из числа поколотивших меня по прибытию. Он принялся лихорадочно натягивать штаны, а на меня нашло затмение – кажется я начал бить подонка ногами. По крайней мере, когда вернулось понимание происходящего, увидел свой кирзовый сапог топчущий его лицо, кровавый дух смешался с запахами хлорки, мочи и мокрого бетона.

Кто-то потянул меня за шиворот, я отмахнулся и плотно въехал локтем в мягкое, последовал болезненный крик. Отскочив в угол, развернулся. У двери стояли три дружка избитого, один держался за голову. Старослужащие. Я тогда решил, что меня убьют. Затравленно сорвал с брюк ремень, перехватил за бляху и приготовился защищаться. Но деды таращились на распластанное тело, на заляпанную красными кляксами фотографию Ритки возле унитаза, медлили. Наверное, даже у таких животных ситуация вызывала противоречивые чувства. И когда, наконец, двое начали подступаться, третий их остановил.

Причины его поступка мне не были понятны. Потом поговаривали, будто Ритка в компашке старослужащих котировалась высоко, они мастурбировали на нее поочереди, а избитый мною дед очередность нарушил, с ним трое дружков сами собирались разобраться. Пришли они, значит, в туалет, а дело сделано! Конечно, полагалось "наказать" салагу за нарушение "субординации", но коллизия понятий их смутила, да и салажачьей девчонкой "пользовались", не по-людски как-то…

Только при отправке на дембель мой заступник признался, что я напоминал ему брата, потому и защитил. Повезло, выходит.

Об армии больше не хочу. Дослужил и слава богу.

14

В дембельском поезде я распечатал последнее письмо Ритки адресованное в часть. Она поздравляла с выходом на гражданку, писала, что гордится мной, я самый лучший и близкий человек на свете, но… После "но" я поднял глаза, посмотрел в окно. За ним мелькали таежные деревья и хмурое северное небо улыбалось, ведь даже тучи кажутся улыбчивыми дембелю. Ритка правильно подобрала момент, чтоб освободиться от моральных обязательств. Она хотела парить над миром легко, чисто, без "балласта" в виде далекой " не мобильной" половинки. Я и раньше понимал к чему шло дело. Любимая девушка не огорчала пока тянулись годы службы, поддерживала, но в письмах ничего не было о совместном будущем и воспоминания о наших мгновениях тоже постепенно выветрились оттуда.

Аромат меда и горечь кофе, знакомое сочетание. Я по-прежнему любил и испытывал теплую благодарность, но боль от безысходности омрачала все о чем я думал.

А мир здорово изменился за время каргопольского заточения!

Еще в поезде я заметил у одного хорошо одетого пассажира беспроводной телефон! Пассажир разговаривал по этому телефону в тамбуре явно для форсу перед окружающими. Позже, на одной из станций вагон обыскивали милиционеры, оказалось, телефон украли. Стоит ли винить воров? Техническое чудо конечно парализовало их совесть и они не ведали что творили! Одна из старушек-пассажирок даже злорадно возликовала, прознав о "каре господней на хвастливого буржуя". Сам "буржуй" оставшуюся дорогу беспробудно пил, оплакивая покосившуюся жизнь. Да, уж, кто теперь поверит, что привычные нынче мобильники воспринимались в начале нулевых сокровищем?

Дома всё оказалось в полном порядке. Отец работал в какой-то немецкой конторе, прибравшей к рукам обанкротившийся Полиграфмаш, мама с нетерпением поджидала льготную педагогическую пенсию, младшие ударно грызли гранит школьной науки.

По приезду встретили накрытым столом, смехом. В гости приходила Аллочка. Пока многочисленные родичи выпивали, закусывали, произносили тосты, она молча смотрела на меня и грустно улыбалась. После застолья проводил ее домой. Она рассказала что Саньки Холода больше нет, его убили рэкетиры, Женькины дела плохи, "пошла по наклонной". Аллочка плакала, просила, чтоб я себя берег. Упавшим голосом обещал, что постараюсь.

На следующий день решил наведаться к Надюхе. Узнать о Женьке и Сане, заодно спросить, почему примы не было у нас в гостях, знала ведь, что я вернулся.

Дверь открыла симпатичная девушка, в которой с трудом узнавалась Вика, Надюхина младшая сестра. Как повзрослела! Я ошарашено пялился, а она широко улыбалась, понимая растерянность гостя:

– Может, зайдешь уже, служивый?

Смущенно протянув заготовленное шоколадное яйцо, выглядевшее теперь неуместно, я принял приглашение.

От Вики узнал, что Надюха и Лёнька решили пожениться, а теперь уехали куда-то на курорт. Саню убили за отказ платить мзду местной криминальной группировке. Главаря и бандитов судят, они сильно разгулялись в городе и много народу свели в могилу. Женька стала проституткой из-за чего Надюха порвала с ней отношения. Вика считала, что по-человечески Женьку можно понять, ведь у той было отчаянное положение и процитировала нецензурный стишок Маяковского о настоящих проститутках – чиновниках. Ого, мелкая ругаться умеет!