Большое Сердце

Увы, на этом Соборе разгорелись такие страсти, что пришлось избрать нового папу. Возобновился прежний раскол. Я подумал, что от этих церковников ничего иного и не следовало ждать. Дело в том, что я хорошо знал базельского антипапу, это был не кто иной, как герцог Савойский, с которым я с давних пор поддерживал деловые отношения. Это был смиренный набожный человек, он хотел отказаться от папского престола, чтобы обрести приют в монастыре. В силу обстоятельств эта милость не была ему дарована. Посланники Собора вывезли его из обители и провозгласили папой. Но, по крайней мере, в данном случае на папском престоле оказался глубоко верующий и порядочный человек. Карл воспринимал его как наименьшее зло, и я был с этим согласен, тем более что тогдашний папа римский был человеком без чести и совести. Тем не менее для наших планов, касающихся Северной Италии, где Франция хотела бы пользоваться влиянием, и Неаполитанского королевства, утраченного Анжуйским домом, было важно, чтобы власть папского престола в государствах упрочилась и чтобы папа благоволил к нам.

По этим причинам королю, так же как и мне, было понятно, что необходимо, ко всеобщему удовлетворению, покончить с церковным расколом и отправить несчастного герцога Савойского, сделавшегося антипапой, в монастырь и уже не выпускать его оттуда.

Для начала я предпринял посольство в Лозанну. Старый герцог был готов внять моим доводам, но окружавшие его каноники и клирики и слышать ни о чем не желали. Они слишком поднаторели в ученых схоластических спорах, чтобы я пошел на риск и померился с ними силами на этом поприще. Я вернулся несолоно хлебавши. Но вскоре положение изменилось. Был избран новый римский понтифик, вступивший на престол под именем Николая Пятого[33]. Это был весьма образованный и разумный человек. Большинство кардиналов признали его власть, тогда как Базельский собор скомпрометировал себя крайним упрямством и перегибами. Исход этих выборов заставил Карла действовать. Он поручил мне вести переговоры одновременно и с тем и с другим папой, не считаясь при этом с финансовыми затратами. А пока я буду вести эту тайную дипломатию к благополучному финалу, он отправит в Рим обычное посольство. Ему будет поручено приветствовать нового понтифика и продемонстрировать всему миру, на чью сторону склоняется выбор короля Франции. Антипапа поймет, что главная его опора рухнула. А чтобы послание было ясным и недвусмысленным, следует нанести решающий удар. Римское посольство будет столь блестящим, многочисленным и пышным, что об этом заговорят во всем христианском мире. Мне предстояло отправиться в путь одновременно с этим посольством, и главной моей задачей было предоставить средства, которые обеспечат ему должный блеск.

* * *

Агнесса, которая обычно с грустью воспринимала мой отъезд и давала мне это понять, совершенно иначе отреагировала, услышав, что я отправляюсь в Рим. Я знал о ее благочестии, которое проявлялось в роскошных подношениях церковным приходам, находившимся на ее землях. Но мне было невдомек, насколько искренна ее вера, мы с ней никогда на эту тему не говорили. И вот благодаря посольству в Рим мне открылось, как глубоко она набожна. Религиозный пыл Агнессы не имел ничего общего с пылом Масэ. В набожности Агнессы не было ничего показного, хотя, с учетом ее положения при дворе, сделанные ею подношения церкви неизбежно получали огласку. Собору в Лоше достались несколько ее даров, и в частности золотое ретабло с кусочком подлинного креста Господня, привезенным из Крестовых походов. Между тем публичность даров не доставляла Агнессе никакого удовольствия. Напротив, она всеми силами стремилась сохранить в тайне и свою благотворительную деятельность, и церковные подношения, сделанные по ее инициативе. Молитва оставалась для нее сферой глубоко личного. Она изливала Богу свои страдания, угрызения совести и огорчения. Об этом я узнал уже позже. Но после пребывания с Богом тет-а-тет во время одинокой молитвы или заказанной лично мессы, на которой никто, кроме нее, не присутствовал, она появлялась при дворе, демонстрируя лишь доброе настроение и веселость. В отличие от Масэ, она чуралась общества мрачных прелатов и старалась как можно реже бывать на торжественных богослужениях. Узнав, что я буду встречаться с новым папой, она, залившись краской, дала мне особое поручение. Она сделала это в присутствии короля, чтобы тот знал, о чем именно она меня просит. Но когда некоторое время спустя выдалась возможность провести три долгих дня в Буа-Сир-Аме, она с глазу на глаз объяснила мне, что ее побудило к этому.