Большое Сердце

Так, однажды вечером мы затеяли долгую беседу о Средиземном море, закончившуюся только на рассвете. Я прекрасно помню: это было в небольшом городке в Севеннах. Мы остановились в укрепленном доме, стоявшем на возвышенности. С обустроенной хозяином террасы открывался вид на долину Роны, а вдалеке, в тумане, проступали первые отроги Альп. Это было идеальное место, чтобы наметить серьезные перспективы. Карл, разомлев от сладкого вина, удобно устроился в плетеном кресле. Я сидел у каменного стола, за которым мы ужинали. Отодвинув тарелки и бокалы, я склонился вперед, облокотившись на стол. Когда спустились сумерки, король отказался зажигать свечи, и мы продолжали беседовать в полутьме. Он смотрел на миллиарды звезд, проступивших на небе в эту темную безлунную ночь. Не было больше ни господина, ни слуги, остался лишь корабль мечты, на борту которого оказались мы оба: ветер надежды подталкивал его вперед так же, как он приводит в движение отдохнувшее и сытое тело.

Король сам попросил меня рассказать о Средиземном море. Я начал с описания здешнего побережья и напомнил ему, что он один из четырех людей, владеющих этой прибрежной частью.

– Четырех! А кто остальные?

Не переставая улыбаться, я бросил на него недоверчивый взгляд. Всегда было сложно понять, таится ли в вопросах Карла подвох. Что именно известно ему о Средиземном море? Мне казалось невозможным, чтобы король не имел никакого представления о сложившейся ситуации. В то же время он так сосредоточился на войне с англичанами, у него было столько забот с Бургундией, Фландрией и многими другими северными провинциями, что, возможно, он и вправду многого не знал о том, что творилось на юге.

– Представьте, – осторожно начал я, – что мы продолжаем наш путь к морю в этом направлении. – Я указал пальцем на юг, где простиралась долина. Ночь еще не наступила. Король сидел с открытыми глазами, как будто хотел разглядеть что-то сквозь сиреневый туман, в котором утопала река. – Выйдя к морю, представьте, что справа от вас расположена нелюбимая вами Каталония, где правит Альфонсо, король Арагона и Сицилии. У него есть торговый флот, а также корсары, они атакуют и грабят все суда, которые попадаются им на пути.

– Вина! – приказал Карл.

Он пил мало, небольшими глотками, но я уже заметил, что нервное напряжение усиливало у него если не удовольствие от выпивки, то, по крайней мере, желание выпить.

– А слева?

– Слева будет марсельский порт, принадлежащий герцогу Анжуйскому, как и весь Прованс.

– Рене[19].

– Да, король Рене.

Карл пожал плечами и прошипел:

– «Король» Рене! Не забывайте, он мой вассал.

– Во всяком случае, в этих водах он ведет себя скорее как конкурент. Даже если он присягнет вам на верность как вассал, то все равно будет соперничать с вами в торговле.

– Я не обязан ему подчиняться.

– Разумеется.

Я знал, что эта мысль ему понравится. Карл не был феодалом. Он ненавидел эту систему, ставившую его на первое место среди принцев крови, но лишавшую возможности стать королем. Его союз с подобными мне выходцами из городской среды, его желание разделаться с крупными баронами, его стремление к созданию финансовой системы, развитой торговле, собственной армии – все это вызывало во мне восхищение.

– А четвертый?

– За Провансом, дальше по побережью, – Генуя.

– Генуя, – повторил он задумчиво. – Это свободный город? Я никогда не мог разобраться, как устроена Италия.

Типичные размышления для короля Франции. Герцог Бургундский такого бы не сказал. Из всех наследников Карла Великого тот, что правил в Дижоне, всегда поглядывал на юг и разбирался в делах итальянского полуострова. Что до французского короля, то его взгляд всегда был обращен к Англии. Но вопрос Карла свидетельствовал о том, что, возможно, все изменится. Если удастся окончательно избавиться от угрозы со стороны англичан, король Франции сможет наконец обратить свой взор на Италию. Я страстно этого желал. Я всегда считал, что Франция может играть важную роль в этом регионе.

Целиком поглощенный идеей сделать наше королевство новым центром мира, я не мог представить себе этот центр без Рима. А ведь раздробленная Италия была бы для нас легкой добычей. Разве принц каталонский, гораздо менее могущественный, чем Карл Седьмой, не завоевал Сицилию и Неаполитанское королевство? Я воздержался от прямых и откровенных пояснений на этот счет, чтобы не напугать короля, и удовольствовался первым шагом в этом направлении.

– Генуя всегда нуждалась в защитнике. И конечно, в этом городе были бы рады, если бы им стали вы, сир.

Увидев, как у короля, который застыл в своем кресле, дрогнули веки, я понял, что он прекрасно осознавал смысл и значимость моего наблюдения. Как обычно, он скрыл свой интерес, но я был совершенно уверен, что он еще вернется к этой теме.

– А дальше, за Генуей, что там?

– Никого, кто имел бы вес на море. У Флоренции нет флота, а папа в Риме не интересуется своим портом. Единственный соперник Генуи находится по другую сторону полуострова, на Адриатике. Это Венеция.