Большое сердце маленькой женщины

Родные и друзья, по опыту Аллы Викторовны, довольно часто бывали причастны к недугам ее пациентов. Так часто, что Реплянко уже перестала удивляться и выработала определенный подход к ситуации. «Это всего лишь люди», – признавала она и начинала искать ответ на вопрос, как исправить, а не кто сделал. И вот тут получался какой-то замкнутый круг: как ни крути, а все равно приходилось искать того, чьи помыслы – а порой и вполне конкретные действия – запускали процесс уничтожения. Вот и теперь пришлось пойти по тому же пути. Другое дело, что он мог быть намного короче, если бы Лиана не была восточной женщиной, опасающейся рассказывать малознакомому человеку о том, что могло бы бросить тень на ее семью. Поэтому о сложных взаимоотношениях Лианы со свекровью Алла Викторовна узнала не сразу, а только после того, как в один из своих визитов обнаружила на кухонном столе бархатный мешочек, куда тут же не преминула заглянуть. Внутри оказались украшения: жемчужная нитка, уродливые серьги с кабошонами из авантюрина, пара колец с финифтью и еще много чего по мелочи.

– Какая красота! – восхитилась Реплянко и приложила серьгу с мерцающим золотистым камнем к своему уху. – Ну как? Идет?

Лиана поморщилась:

– Они мне вообще не нравятся.

– А мне нравятся. – Алла Викторовна уставилась на нее в ожидании, традиционно заканчивающемся словами «Ну раз нравится, забирайте». И, наверное, Лиана так бы и поступила, не подари ей эти украшения Ануш.

– Я бы вам отдала. Мне не жалко. Только боюсь, свекровь обидится, ее подарок.

– А ты скажи, что потеряла.

– Все сразу? Она не поверит.

– Тогда просто скажи как есть: «Мне не нравится, носить не буду».

– У нас так не принято, Алла Викторовна, – терпеливо объяснила Лиана, очень осторожно прикоснувшись к лежавшему на столе жемчугу.

– Бедные вы люди, – вздохнула Реплянко, не сводя глаз с украшений: такое добро пропадает. – Надумаешь, – раскрыла она рот, собираясь сказать «скажешь», да так и застыла: на секунду ей померещилось, что украшения сдвинулись с места. Алла Викторовна потерла глаза и проводила взглядом еле заметные серые нити, тянувшиеся от них к Лиане. Нитей было так много, что вскоре их поток стал напоминать движущуюся серую ткань.

– Помой-ка руки, – скомандовала Реплянко и сама удивилась тому, как хрипло зазвучал ее голос. И пока пациентка стояла у раковины к ней спиной, Алла Викторовна быстро засунула «шевелящиеся» украшения обратно в мешок, отметив, что те неприятно, неестественно холодны.

– Как-то мне зябко, – пожаловалась Лиана, с усердием растирая руки под струей горячей воды. – Вам не холодно?

– Мне жарко, – криво улыбнувшись, ответила Реплянко и попросила показать все, что было подарено Ануш за последнее время.

– Вот… вот… и вот… – Лиана повела Аллу Викторовну по квартире, как выяснилось, доверху наполненной презентами свекрови. Среди них Аллу особенно заинтересовали цветочные горшки, частично наполненные могильной землей, – это она определила безошибочно, потому что сталкивалась с подобной дикостью неоднократно.

– А скажи мне, Лианочка, пожалуйста, в вашей семье или среди знакомых никто не умирал в последнее время?

– Кроме меня, никто не собирался, – грустно пошутила Лиана в ответ и напомнила, что та ее уже об этом спрашивала: – У Ануш – близкая подруга.

После этих слов перед глазами Аллы Викторовны поплыло уже знакомое изображение женского лица, раскрашенное в узнаваемой стилистике фотографий на памятники.

– Землю нужно выбросить, – приказала Реплянко и, немного посомневавшись, добавила: – Лучше вместе с горшками. А еще лучше отвезти их на кладбище (глаза Лианы округлились). Пусть там стоят, где им и положено. Хотя нет, лучше по-другому: землю – в мешок и высыпать на могилу, с которой была взята, а горшки разбить – и на помойку.

– Алла Викторовна, – на Лиану было жалко смотреть, – вы это всерьез? (Та кивнула.) И как вы себе это представляете? Ну, предположим, кладбище я найду, любой таксист довезет. А могилу-то я как искать буду?

– Очень просто: ты же там была, вспомнишь… Приедешь, аккуратненько высыплешь – и домой. Все. Больше от тебя ничего не требуется. Кстати, и украшения можешь там же захоронить. Их все равно носить нельзя, – с грустью призналась Реплянко, простившись с мечтой о серьгах с авантюринами. – И не смотри на меня так. У меня, между прочим, это наследственное, так что… – Алла Викторовна словно предчувствовала вопрос Лианы, – врач или не врач, одно другому не мешает. Скорее помогает… В общем, сделай, как я сказала. И побыстрее.

«Легко сказать – побыстрее», – размышляла Лиана, плохо представляя, как это можно осуществить. Собрать землю – полбеды, разбить горшки – тоже несложно, а вот съездить на кладбище и найти там могилу, на которой она якобы была! Да, она была там ровно пять минут, зимой, когда вокруг одни кресты, припорошенные снегом, глазу не за что зацепиться. Спросить у Вачика означало вызвать подозрения, позвонить Ануш – вообще выдать себя с головой.

– Я одна не поеду, – наконец объявила она и попросила помочь.