Большое шоу в Бололенде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года

Никто не погиб бы во время обысков ЧК в Казани, но результат расследования, которое сам Чайлдс называет «рейдами ЧК», был близок к катастрофе — как для отдельных сотрудников, так и для операций в округе.

Чайлдс отметил, что методы ЧК, которые, по его словам, были типичными для периода Красного террора, «безусловно, не могут быть подвергнуты критике за недостаток тщательности». Как и ожидалось, никто не был уличен в воровстве, и все же «моральный эффект, который это стремилось произвести, был такого характера, что АРА едва не лишилась своих самых способных и добросовестных сотрудников».

Официальный отчет Тернера об этом странном деле читать неудобно. Было исследовано по меньшей мере четырнадцать кухонь АРА.

На кухне № 1 у менеджера, г-жи Шляпниковой, попросили ключи от кладовой, но она отказалась передать их, если там не будет американца. Так ей было приказано. Когда она отказалась сотрудничать, агент ЧК спросил ее, кому она больше доверяет - американцам или ЧК. Она ответила, что работает на американцев и поэтому доверяет им. «В таком случае, - сказал чекист, - вы арестованы». Во время первого слушания дела в Революционном трибунале судья спросил Шляпникову, почему она отказалась подчиниться советской власти, сказав: «Вы живете в Советской России, а не в Соединенных Штатах».

Похожее произошло на кухне № 3, где управляющую, еще одну женщину, провели по улицам в сопровождении солдат с каждой стороны к ее дому, где девять агентов провели обыск. Тернер сообщает, что женщина была «полностью расстроена пережитым, что необычно из-за того факта, что ее отец, священник, был застрелен год или два назад после аналогичного рейда».

Отец заведующей кухней № 9 был настолько возмущен унижением, причиненным ему обыском в его доме, что заставил свою дочь немедленно уволиться из АРА.

На кухне № 14 четверо солдат вошли в комнату заведующей кухней, где она переодевалась для вечернего выхода. Ее заставили закончить одеваться в их присутствии. После обыска на кухне каждый из них съел по две булочки и два блюда с фасолью — рацион менеджера и ее помощника. Их желудки наполнились, они откинулись на спинки кресел и стали задавать ей вопросы о том, что, по ее мнению, американцы делали в Казани, если она действительно думала, что они приехали кормить детей.

Тернер отметил, что ЧК забыла оставить «протоколы» на кухнях № 1 5, 6 и 14. Но он прочитал достаточно. Он завершил свой отчет рекомендацией, что ввиду «незначительных результатов» рейдов по сравнению с «психическими расстройствами и унижениями», причиненными стольким невинным людям, ему будет позволено заверить сотрудников, что подобное больше никогда не повторится.

Отчет об этом деле вместе с отчетом Тернера есть в дневнике Чайлдса. В нем нет ни намека на раскаяние. Тот факт, что он намеревался опубликовать это, кажется еще одним доказательством того, что он был слеп к тому, насколько неблагоприятно это отразилось на его суждениях.

Американцы могли иногда привлекать ЧК для борьбы с кражами различного рода, но в целом они были склонны думать об отдельных чекистах как о ворах с огнестрельным оружием и настроем. Чарльз Моррис пришел к такому выводу, когда изо всех сил пытался пресечь кражу продукции АРА железнодорожными властями в Царицыне. В ходе одного инцидента с железнодорожного склада было украдено восемьдесят пять мешков кукурузы АРА способом, предполагающим, что это была внутренняя работа. Расследование, проведенное АРА, показало, что сами охранники из ЧК были причастны к краже, и они были задержаны, предположительно другими охранниками из ЧК.

После другого случая кражи на том же складе АРА обратилась в городскую детективную службу, которая обнаружила, что вход на склад был сделан путем вырезания доски в боковой части здания, которую можно было легко снять и заменить. Детективы обнаружили значительное количество сахара, немного муки и большой запас американской обуви в домах охранников ЧК и других железнодорожных служащих. Все это было конфисковано. Вскоре после этого Моррис отправил одного из своих российских сотрудников в железнодорожную ЧК за украденными вещами. Новая американская обувь броско выделялась бы в таком месте, как Царицыно — или где-либо еще в Советской России, — и поэтому эмиссару Морриса не потребовалось много времени, чтобы заметить, что весь персонал щеголяет в украденной обуви. Расследование показало, что глава Железнодорожной ЧК сам дал разрешение на распространение этой обуви среди своего персонала. Какая ЧК была вызвана для взаимодействия с Железнодорожной ЧК, не зафиксировано.

В то время, когда Келли расследовал четыре попытки кражи личных вещей американцев из Уфы в течение недели, одна из которых включала попытку поджога дома персонала, он задавался вопросом, к кому обратиться: «Мы могли бы нанять военную охрану, но они с такой же вероятностью могли бы украсть, как и все остальные».