Худшими злодеями были представители правительства, присланные из Москвы. «Все они не только вмешивались, но и препятствовали как активно, так и пассивно. Их инструкции заключаются в том, чтобы ни в чем не винить АРА и направить гром в сторону Королевского Священного Советского правительства. Они пытались это сделать, но я думаю, что они не добились большого успеха».
Коулман был разочарован тем, что местные газеты не публиковали даже чисто статистическую информацию о работе АРА в Оренбурге: «Я пытался добиться честной огласки числа, которое я скормил, и всего такого, но ничего не добился, если это не было оформлено в их стиле». Это была обычная жалоба в округах, где американцы предполагали, что тишина была навязана центром. Американцы из Оренбурга, однако, считали, что их собственный товарищ Климов был исключительно строгим исполнителем. Бакли рассказал, что агент Климова в подрайоне Орск «откровенно признался», что ему, по словам Бакли, «запрещено допускать к АРА какую-либо рекламу, кроме самой обычной». Бакли наблюдал в августе 1922 года:
Отношение людей в целом — это растерянная благодарность. Сюда не входят правительственные чиновники. Они просто сбиты с толку, но не испытывают благодарности и смотрят на все наши действия с подозрением. Местная пресса молчит, потому что так было велено, хотя я считаю, что если бы им предоставили следовать своим собственным склонностям, они были бы очень дружелюбны к нам в том, что касается Орска.
Коулман, выдвигающий обвинение в сдерживающем влиянии Климова, включил анекдот, смысл которого ясен, хотя у Коулмана факт обычно приукрашивался образным сарказмом. После краткой инспекционной поездки по округу глава администрации Хаскелл Том Лонерган отбыл из Оренбурга в Самару, путешествие, которое в то время могло быть долгим и неприятным. Однако все прошло гладко, и по прибытии Лонерган телеграфировал Коулману, прося его поблагодарить руководство железной дороги за их оперативность и вежливость, что Коулман и сделал письмом. Начальник Ташкентской железной дороги Файн, как рассказывает Коулман, направил свое послание в «отдел тяги» со следующей пометкой: «Примите эти благодарности и передайте их агентам-участникам». Управление тяги передало письмо в Эксплуатационный отдел с пометкой: «Выражая надежду, что в будущем Эксплуатационный отдел будет проявлять такое же рвение и добросовестность при выполнении своих официальных обязанностей». Затем это привлекло внимание железнодорожной газеты, которая опубликовала это — на последней странице, «просто чтобы заполнить пробел», как выразился Коулман. Как только появился этот номер, «редактор газеты был предан суду за то, что предал гласности АРА, и был немедленно уволен».
Коулман решил взять дело в свои руки. За пределами штаб-квартиры он повесил самодельную доску объявлений, на которой регулярно обновлялась информация о питании АРА по подрайонам. Он был рад сообщить, что «В течение первых нескольких дней после того, как они были размещены, на них смотрели почти так же пристально, как на бейсбольные бюллетени в Соединенных Штатах». Кроме того, у него был штамп с надписью «A.R.A. FREE» на русском языке, и он использовался на всех видах документов и упаковки АРА. Идея штампа была использована также в Саратове. В Царицыне и Симбирске АРА распространила плакаты с русским эквивалентом «Бесплатный подарок американского народа».
В Москве Хаскелл инициировал собственную пропагандистскую кампанию АРА, о которой он вспоминал с явным удовлетворением несколько лет спустя. Он провел конкурс среди московских художников на лучший дизайн плаката. Победившая работа изображает огромное американское грузовое судно, приближающееся к причалу, на котором собралась толпа оборванных, умирающих от голода беженцев — безошибочно русских по внешности — некоторые с руками, протянутыми в мольбе к кораблю. Основные цвета — красный, белый и синий, с рядом початков кукурузы в качестве нижней границы. Текст на русском языке гласит: «Америка — голодающему народу России».