Большое шоу в Бололенде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года

Естественно, у советских властей было мало стимулов предавать огласке тот факт, что их так называемые классовые враги откликнулись на их призыв о помощи. Клэпп записал в своем дневнике: «Это доза касторового масла для коммунистов, когда их призывают открыто признать, что они плохо устроили дела». Но АРА был просто слишком большим, чтобы его игнорировать. Центральная и местная пресса время от времени печатала статьи, точно описывающие масштабы помощи и выражающие благодарность за это, хотя в московских газетах резонансные статьи часто были направлены на содействие установлению официальных американо-советских отношений. В остальном то, что попало в печать, содержало большое количество искажений, редко самых незначительных.

В Москве предпринимались попытки создать впечатление, что советские власти играют ведущую роль в миссии АРА: важным было поддерживать имидж неизменного авторитета в центре. Телеграфированные ответы Гувера в июле 1921 года на призывы Горького о помощи были опубликованы таким образом, что создавалось впечатление, что их получателями были большевики.

Когда 29 декабря московская штаб-квартира получила телеграмму от Гувера, информирующую ее о выделении Конгрессом 20 миллионов долларов, Эйдук очень хотел получить копию этой телеграммы, и она была предоставлена. На следующий день в «Известиях» появился ее текст, представленный как послание Герберта Гувера Эйдуку: «Товарищ А. Эйдук получил телеграмму, в которой Гувер (глава АРА) сообщает». Почему Эйдук? Когда его спросили об этом, главный полномочный представитель сказал, что это была ошибка. Голдер написал: «Впечатление, которое они пытаются создать, заключается в том, что Совет управляет АРА».

Следующей ночью, в канун Нового года, Голдер был в Петрограде и присутствовал на местном советском празднике в оперном театре. Зиновьев выступил с речью, в которой указал, что решение конгресса было принято во время сессии Съезда Советов в Москве, «намекая, что наш Съезд запланировал это как советское приветствие по этому случаю, и предложение было принято».

Затем он сказал, что 1921 год будет памятным в истории, потому что в тот год в капиталистических странах зерно сжигалось в качестве топлива (некоторое время назад в советских газетах было объявлено, что в США фермеры использовали зерно в качестве топлива), в то время как миллионы российского пролетариата умирают от голода. Это крохи, которые буржуа отдают пролетариату. Не было ни слова благодарности, ничего, что показало бы, что мы сделали это из чисто человеческой доброты, ничего подобного. Что бы мы ни делали, мы не более чем капиталисты, которые пытаются лишить пролетариат жизни.

Итак, пример был подан ведущими большевиками и им последовали в дальнейшем, хотя по прошествии четырех лет большинство членов партии вели себя таким образом инстинктивно. Советские усилия по присвоению кредита вступили в новую фазу летом 1922 года, когда популярность АРА у русских была на пике, но после того, как поставки кукурузы лишили американцев их главного инструмента воздействия на правительство.

Одесские американцы обнаружили, что местное правительство сначала стремилось привлечь их к борьбе с голодом, но через некоторое время «чиновники почувствовали, что АРА становится слишком популярным и что это наносит им политический ущерб». В Уфе, где у АРА был образцовый послужной список отношений с правительством, Белл жаловался на «постоянные усилия тех, кто контролирует здесь дела, дискредитировать и принизить общую операцию», хотя он признал, что американцам в Уфе не приходилось мириться с такой «пропагандой», вероятно, как он предположил, из-за ее удаленности от «Центра».

Коулман не согласился бы с этим последним пунктом: Оренбург был так же далек от Москвы, как и Уфа, и все же это было ареной постоянной борьбы между АРА и властями за присвоение заслуг американской помощи. Будучи инженером с агрессивным мышлением, Коулман стремился выйти за рамки простой помощи голодающим и взять на себя инициативу в инициировании ряда проектов реконструкции. Когда наступила весенняя оттепель 1922 года и из-за таяния снегов стали видны десятки человеческих трупов и туш крупного рогатого скота, кошек и собак, которые были захоронены зимой, он предложил провести общегородскую очистку, которая включала очистку водоснабжения путем реконструкции фильтровальной установки на главной насосной станции города. Он использовал хлористую известь АРА для очистки канализационных труб. Он также утверждает, что посадил в городе пятьдесят тысяч деревьев. У него были и другие идеи, такие как строительство кирпичного завода, мостостроение, ремонт дорог и улучшение ирригации. Но его энтузиазм по поводу этих проектов был подорван поведением оренбургских чиновников. «Правительство ставило меня в тупик при каждом шаге. Они не хотят, чтобы АРА заглядывало внутрь. Отличный план — добиться успеха. Не рекомендуется сообщать им о каком-либо предполагаемом шаге, поскольку они сами возьмут идею и наугад разработают ее».