Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика

Невелика вероятность долгого пребывания в плену. Судя по тому, как шли дела, у него, в отличие от нас, было больше шансов остаться в живых, чтобы увидеть конец!

Когда мы пролетали над второстепенными дорогами, мы обстреляли пулеметным огнем несколько грузовиков, вызвав панику.

Три немецких аэродрома, которые мы встретили, казалось, были опустошены люфтваффе. Также никаких поездов, бегущих по соседству. Нет смысла идти на самоубийство ради разрушения нескольких локомотивов в хорошо защищенных сортировочных станциях.

Германия, казалось, была просто нашпигована зенитной артиллерией. Зенитные установки встречались в самых неожиданных местах. Мы иногда наталкивались на мирную деревенскую дорогу с несколькими катящимися по ней грузовиками, приближались и – хуф! Небо заполняли 20-миллиметровые трассирующие снаряды.

Немецкий военный конвой на дорогах должен был придерживаться окольных маршрутов, которые были тщательно разработаны заранее и по всей длине освещены светом батарей зенитных артиллерий. Игра уже не стоила свеч – не было смысла глупо рисковать «темпестом» ради развлечения разбить еще один грузовик вермахта.

Пять других отделений, состоящих каждое из четырех «темпестов», также вели вооруженную разведку в районе скорее с целью посмотреть на оставшееся, нежели ради чего-то еще, так как, казалось, уже не осталось интересных целей. Я все же был начеку, в принципе никогда не знаешь, когда можешь встретить независимо летящие «фокке-вульфы».

В отличие от собственной готовности я очень хорошо знал, что мои летчики были не в лучшей форме. Весь последний месяц они работали буквально на износ и, вероятно, были уже на стадии нервного расстройства, когда особенно не беспокоишься, если приходится рисковать шеей, но и не ищешь возможности идти на риск. Подтверждало мое мнение то, что, когда я опускался ниже 2500 футов, чтобы получше рассмотреть впалые дорожки, две группы моих летчиков начинали идти зигзагом, как если бы за ними была вся немецкая зенитная артиллерия. Они неохотно пускались за мной и спешили вернуться назад в безопасную высоту. К счастью, это не мешало Питеру Весту внимательно следить.

– Осторожно, Филмстар Ред-1, самолет, 4 часа!

– О'кей, Филмстар Ред, уходи на правый борт и поднимайся.

Самолет стал виден на уровне верхушек деревьев и быстро приближался. Он был странным и неизвестным мне. Он увидел нас только в последний момент, так как мы были как раз ниже основания облака, в тени. Он ушел очень быстро, и на мгновение я увидел его полностью. Это, без сомнения, был немецкий самолет – черные кресты на крыльях, – но какой странный вид! Похож на птицу.

С полностью открытым дросселем я попытался отрезать ему поворот, но он двигался удивительно быстро. Лонгли находился в более удобной позиции и открыл по нему огонь, но безрезультатно. Странный самолет завершил свой поворот и улетел на полной скорости. Этот субъект действительно выглядел необычно. Хвост самолета был крестообразный, и казалось, что впереди у него был не только обычный винт, но еще и толкающий винт прямо в хвосте, за рулем направления. Впереди также был закрытый капотом рядный двигатель, как «DB-603» у «Фокке-Вульфа-Та-152С», с радиатором в форме круга; другой двигатель был спрятан в фюзеляже, за летчиком. Два длинных серых следа в его воздушном потоке от винта говорили о наличии компрессора наддува, а тонкая белая струйка, выходящая из выхлопных труб, свидетельствовала о том, что у него был «GM-1». У меня в голове вертелась мысль включить свой компрессор наддува, но даже при 3040 лошадиных сил мы не смогли бы догнать его. Мы пролетали почти 500 миль в час, и он бы легко нагнал нас.

Я сфотографировал его, малая вероятность, что там может быть признак реактивного движения, но при этом бледном свете негатив не показал бы большего. Лонгли преследовал его недолго и скоро бросил. Он выпустил одну сверхдальнобойную огневую очередь, но трассирующие снаряды усеяли сельскую местность.

– Алло, Ред-4, попридержи свои боеприпасы. Бесполезно стрелять в ублюдка.

Для проформы мы поспешили к Эльбе. Там шел дождь и видимость была очень плохой. Мы пролетели над немецким понтонным мостом, с трудом удерживаясь в сильном потоке. Кругом ни души, кроме массы зенитной артиллерии. Мы двигались торопливо. Отвратительный день, нужно возвращаться.

Я сосредоточенно изучал карты, пытаясь определить наше местонахождение, мои два «темпеста» с обеих сторон были рядом со мной. Когда наше горючее иссякало, я наконец решил спросить Кенвея о курсе, но как раз тогда линия была довольно переполненной. Ее использовало отделение Филмстар Блю. Все, что я мог понять из их дьявольской болтовни, это то, что они загнали в угол какой-то неудачливый «Юнкерс-88» где-то около Штайнхудера и уничтожили его.

Почти минуту воздух был наполнен воем, словно лаем собак на охоте, затем все вдруг замолчало. «Юнкерс-88», должно быть, горел где-то на поле. Когда я связался с Кенвеем, то отметил, что я пропесочу их за дисциплину радиосвязи.