Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика

Мы пролетели над эскадрилью Черчилля, рассеянной над полем, и люди разбегались в стороны, прячась в баки, или под гусеничные ленты, или в канавы. Так как недавно в этом месте их обстреливали пулеметным огнем каждый вечер – обычно как раз приблизительно в это время, – у них не оставалось шансов. Кроме того, мы, вероятно, были первыми истребителями ВВС Великобритании, которые проводили операции в этом районе так поздно днем.

Отвратительная погода. Можно пройти в 500 ярдах от множества «фокке-вульфов» и не увидеть их. В то же время я продолжал внимательно следить.

20.35. Уголком глаза я увидел, что на наших границах где-то позади моего хвоста появился красный и зеленый свет Верей, после чего сразу последовал залп трассирующих снарядов, которые исчезли в облаках. Боже, что-то случилось – возможно, фрицы! Я начал делать левый поворот и предупредил двух остальных:

– Осторожно, Филмстар Вайт – 180° с левого борта и следи внимательно!

Как раз в этот момент я почувствовал сильный удар под моим креслом и в то же самое время жгучую боль в ноге. Вслед моему «темпесту» со свистом летели трассирующие пули.

Это действительно было уж слишком! Эти идиоты пехотинцы не только стреляли в нас, но на этот раз их прицел был точным. Я пошел на крутой поворот и излил в радио несколько ругательных выражений. А поскольку они все равно не могли меня слышать, это было довольно бесполезной тратой дыхания. Другие два «темпеста» повторили за мной поворот, отчаянно преследуемые все более мощными взрывами зенитной артиллерии. Мы покачали крыльями, включили аэронавигационные огни, прошли прямо через всю опознавательную волокиту – все бесполезно. Как последнее средство я как раз собирался выпустить шасси, когда, словно косяк рыбы под скифом-одиночкой, появилось десятка три «фокке-вульфов». Они цеплялись о землю, и их силуэты быстро скользили сквозь деревья, преследуемые вспышками бомб замедленного действия, падающих на одну из наших танковых стоянок.

– Филмстар, «фокке-вульфы», 2 часа. Атакуют!

Я накренился и с полностью открытым дросселем пикировал на немцев. Как раз когда мой палец застыл над кнопкой пуска, что-то заставило меня обернуться: из-за облаков появилась дюжина «фокке-вульфов», идущих в близком боевом построении, в нескольких ярдах от моей группы летчиков. Тем временем зенитная артиллерия усиливала свою ярость – это был просто дождь орудий. «Фокке-вульфы» – великолепные «длинноносые» машины с белой спиралью вокруг кока – устремились во всех направлениях.

Видимость стала еще хуже, что не помешало двум немцам пойти на меня в лобовую атаку – так близко, что это заставило меня изрядно понервничать. Моим главным беспокойством было не столкнуться в темноте. Это на самом деле было бы очень глупо. В любом случае у меня еще не было настоящей цели.

Вдруг заорало радио. Гордон начал бессвязно кричать, обрушив массу ругательств по поводу этого воздушного налета. Его только что задела наша зенитная артиллерия, а затем почти тут же «фокке-вульф». Один из «темпестов» – по-видимому его – тянул длинный хвост серого дыма и поднимался прямо в облака, преследуемый четырьмя «фокке-вульфами». Бедняга Гордон.

– Осторожно, Пьер, уходи! Уходи!

До того как у меня было время понять, что это относилось ко мне, я с усилием потянул на себя ручку управления – но слишком поздно. Меня ударили где-то под баком с горючим. Удар был такой, что мои ноги соскочили с панели руля направления. Едкий дым со зловонием кордита заполнил кабину. Квадратное крыло, несущее черный крест, на мгновение промелькнуло лишь в ярде или двух, а воздушный поток от винта «фокке-вульфа» был настолько сильным, что на этот раз ручку управления вырвало из моей руки.

Инстинктивно я совершил бочку и выровнялся как раз над верхушками деревьев. Тошнота сдавила горло, и короткое пламя стало лизать ступни моих ног.

Через ботинки я чувствовал жар, который усилил приступы боли в моей раненой правой ноге. Я нагнулся вниз и попытался перчатками сбить пламя.

Бах! Бах! В мой самолет ударили еще два снаряда. На этот раз мой двигатель пропустил удар – то же произошло с моим сердцем. Я бросил свой «темпест» в сильное скольжение, которое прижало меня к противоположной стороне кабины, но в то же время уменьшило дроссель. Затем я медленно полностью открыл его – двигатель реагировал нормально. Дернув ручку управления назад, я снова поднялся к основанию облаков. «Фокке-вульфы» вокруг меня в тревожном замешательстве вели пулеметный огонь, поднимались, пикировали, поворачивали.