Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика

Машинально я опустил шасси, уменьшил дроссель. Привычное ощущение рождения в момент, когда шины скрипят по бетону.

Центр управления только что отослал фотографии шверинского шоу. Они получились очень четкими. Канадец из 49-го авиазвена сделал их спустя три часа после обстреливания аэродрома, когда был встречен снарядами зенитной артиллерии. Ему пришлось спуститься довольно низко, чтобы получить свой перспективный аэрофотоснимок, в результате чего он был тяжело ранен. Благодаря абсолютной выдержке и силе воли ему удалось доставить назад свой поврежденный «Спитфайр-XIV» и фотографии.

Мы очень тщательно и критически изучили фотографии. Игра действительно не стоила свеч. Два «мессершмита» были выведены из строя явно взрывом теплозаправщика, и между двумя секциями сборочного цеха «фокке-вульфов» можно было видеть самолет с тянущим винтом и другой, поврежденный при буксировке. Единственное настоящее разрушение причинила немцам моя группа, сбив пять их «арадо». Но это было недостаточной компенсацией за потерю шести «темпестов» и их летчиков.

У зенитной артиллерии действительно было очень много козырных карт. Я сообщил все это в моем ежемесячном докладе об операции, и в кои-то веки Центр взял это на заметку. Этот вид шоу прекратили.

Парней из органов безопасности только что доставили к люксембуржцу, найденному прятавшимся в соседней ферме. Он был летчиком-обозревателем люфтваффе. Я слушал его допрос. Бедняга не чувствовал себя очень счастливым и без труда отвечал на вопросы Абанда.

Он был интересным экземпляром, служившим в Лехфелде в качестве летчика-наблюдателя в KJG-40 с августа 1943-го по 25 сентября 1944 года. Лехфелд был центром новых реактивных «Мессершмитов-262», и заключенный был задушевным приятелем главного летчика-испытателя «мессершмитов» Фрица Венделя.

Его показания о «262-х» были следующими: минимальная скорость – 610 миль в час на высоте 23 000 футов, минимальная посадочная скорость – 210 миль в час. Казалось, «262-е» были оснащены герметической кабиной; тем не менее он никогда не видел, чтобы Вендель носил специальную одежду для полетов, хотя и говорил ему, что уже поднимался на высоту 42 000 футов.

Все самолеты этого типа, которые видел заключенный, имели белый знак «V», нарисованный на решетке турбинного воздухозаборника, рядом с которым указывался номер. Он не мог сказать нам, был ли это серийный номер. Самый большой номер, который он видел, был «V-15», предполагали, что они были опытными образцами; вполне возможно, что «V» могло означать «Ферзухтс», то есть «экспериментальный».

В его вещевом мешке мы нашли много секретных документов, которые были надлежащим образом переданы в Центр.

Кудрявый Вокер получил свой DFC, и мы решили отметить это важное событие в традиционной манере. К тому же это был день его рождения, и его счет в столовой к тому времени был достаточным, чтобы поглотить трехмесячную зарплату. Кудрявым его называли из-за круглого, преждевременно облысевшего черепа. Ему было двадцать девять, но выглядел он на тридцать пять. Вместе с Кеном Хьюсом они были старшими летчиками-спасателями в эскадрилье.

Последнее испытание

3 мая 1945 года. У нас было очень ясное ощущение, что мы на последнем раунде. Как долго будет продолжаться немецкое сопротивление? Если немцы хотели до конца держаться на границе Кильского канала, на датских островах и в Норвегии, они, конечно, могли бы, как минимум, воевать еще два месяца.

Эвакуация люфтваффе происходила довольно обычно. Все самолеты в Дании были транспортными и боевыми. В каждой излучине, в каждом устье, вдоль берегов пришвартовался целый флот летающих лодок «блом унд фосс» и «дорнье». Их запасы горючего, конечно, позволили бы им эффективно защищаться еще в течение какого-то времени, по крайней мере теоретически. Каждый час становилось яснее, что отступление будет происходить через Норвегию. Большой военно-морской конвой в Кельне, бесконечный поток самолетов через Скагеррак, упорное сопротивление сухопутных войск – все это были достаточно ясные признаки.

Наши самолеты-бомбардировщики 2-й группы находились далеко и не могли вести операции со своих баз, неся большие грузы. Мы также не могли, по тем же причинам, полагаться хоть на какую-нибудь эффективную помощь от американских «марадеров». И снова нашей несчастной 83-й группе пришлось взять на себя всю ответственность.

Это было подтверждено телефонным сообщением от Бродхёрста, за которым последовало сообщение от Лэпсли. В качестве подачки нам сказали, что будут предприняты все меры, чтобы восстановить аэродромы в районе Любека, а поскольку они захвачены, то для посадки самолетов на «брюхо» установили взлетно-посадочные полосы в Ратцебурге и Швартценбеке, а также на аэродроме в самом Любеке. Приехали машины «Скорой помощи», чтобы постоянно там находиться с 13.30. Если случайно наши войска будут оккупировать аэродромы дальше на севере, три из них должны быть моими, концы взлетно-посадочных полос будут отмечены электрическими красными полосами фонарей.