Большое собрание сочинений в одной книге

– Тащи его в арбу, Сона, бессовестный мальчишка! – закричала мама. – Придется мне слезть самой и взяться за него. Спектакль на все селение, сбежались все соседи, ай-яй-яй!

– Ой-ей-ей! – взвыл Боба. – А-а-а! И-и-и! Мне бабушку жаль! Ой-ей-ей! Бабушка теперь умрет! Она умрет! – Он топал ногами, а руками по-прежнему держался за колесо.

– Хватит! – Я соскочил с арбы. Стал отдирать его от колеса, но мне не удавалось. – Я тебе сейчас дам курицу! Ты у меня курицу получишь!

– Оставь его, оставь, – повторяла тетя Сона, – не надо его тащить, не надо…

– Нет, нет, надо, надо… сейчас… сейчас я отдеру его от колеса и все будет в порядке…

– Не обижайте его, – сказала тетя Сона, – зачем же…

– Боба!!! – закричала мама. – Прекрати!!!

И тогда с арбы соскочил хозяин и стал ловить курицу.

– Помогите мне кто-нибудь! – кричал он, гоняясь за курицей.

На помощь пришел Боба. Они вместе гонялись за курицей и сталкивались друг с другом, а курица не давалась.

В конце концов хозяин поймал курицу.

– А она несет яички? – спросил Боба.

– Несет, несет, – сказал хозяин поспешно, как бы боясь, что Боба снова закатит истерику, – честное слово, несет.

– Бери, бери, – сказала тетя Сона.

Боба схватил курицу в охапку, прижался к ней щекой и сказал:

– Теперь моя бабушка будет довольна.

– На здоровье твоей бабушке, – сказал хозяин, – дай бог сто лет твоей бабушке!

– Ну что вы, что вы… – сказала мама, – курицу мы не можем взять…

– Возьмите… соседи… неудобно… – испугался хозяин.

– Отдай курицу! – сказала мама строго.

– Нет, нет, – замахал руками хозяин, – ни за что… – Он боялся, что ему вернут курицу и все начнется сначала. – Ваш мальчик золотой… пусть кушает… он для бабушки… цып, цып, цып, золотой ребенок…

– Вы нам и так достаточно подарили, – сказала мама, – куда же еще… нам неловко…

– Ловко! – почти закричал хозяин. – Ловко! Золотой ребенок, золотые гости! Поехали! – Видно, мы ему надоели.

Тетя Сона нам помахала на прощанье.

Телегу трясло.

Боба всхлипывал.

– Сейчас зачем ноешь? – спросил, оборачиваясь к нему, хозяин.

– Бабушку вспомнил, – сказал Боба.

– Курицу ведь ты ей везешь?

– Везу.

– Чего тебе еще надо?

– Ничего.

– Ну и не хнычь.

Он замолк.

В электричке Боба вытер слезы и улыбнулся.

– Он еще улыбается! – возмутилась мама. – Такая некрасивая история, чудовищно! Позор, а он себе, представьте, улыбается!

– Курочка нам будет нести яички, – сказал Боба, улыбаясь.

– Прекрати улыбаться, – сказал я.

– Буду улыбаться, – сказал Боба.

– Но при чем здесь бабушка? – спросил я. – Где ты ее выкопал?

– Тебе можно, а мне нельзя? – сказал Боба.

Я не понял, и он объяснил:

– Ты выдумал дядю, а я бабушку.

Проносилась Бильгя.

– К тете Сона мы никогда уже не поедем, – сказала мама, – потому что скверно ты у меня воспитан, Боба.

10. Ноты

Отец написал, чтобы взяли его ноты, которые он оставил в музыкальной школе до войны.

Почему-то он о них вспомнил, и мы пошли с мамой за нотами.

Отец вернется и снова будет преподавать музыкальную грамоту, теорию и сольфеджио.

– Люди стали сейчас другие, – говорила мама по дороге, – им не до нот. Нужно быть энергичной. Во время войны особенно нужно быть энергичной. С двумя детьми необходимо проявлять энергию.

С трудом пробрались к завучу, в коридоре такое творилось – тащили стулья, парты, музыкальные инструменты!

Завуч сидел за столом, очень важный, положив кулаки на стол.

Мы сначала спросили, куда мебель тащат, чтоб разговор начать, а он молчит. Очень важно на нас посмотрел и даже не шелохнулся.

Мама ему про ноты сказала, а он опять молчит.

Тогда моя мама как хлопнет по столу, а он вскочил и – в дверь.

– Эге, так дело не пойдет, – говорит мама, – я энергичная женщина. Придется вам отдать наши ноты! Пойдем за ним.

Очевидно, не хотел нам отдавать.

Он юркнул в дверь, но как раз в это время виолончель несли, он схватился за струны и здорово их дернул с испугу. Если бы не виолончель, он бы наверняка сбежал от нас. А что мы ему сделали? Ничего. Пришли за своими нотами. Потрудитесь отдать. В общем, мы к нему подскочили, а мама обратилась со своим вопросом.

Только сейчас я заметил, какой он маленький. Мамаша против него великанша, Гулливер среди лилипутов, пусть попробует нам ноты не отдать!

Приходилось беспрерывно отходить в сторону, все время чего-то тащили.

Его прижимали к стене, и он хотел выбраться, а главное, сбежать от нас. Но по бокам мы стояли. С одной стороны я, с другой – мама.

Опять он не ответил, и мама очень энергично в третий раз об этом сказала.

Тогда он закричал:

– Какие ноты? Какие ноты?!

Он выскочил и убежал, а мы за ним, лавируя между мебелью.

– Что с ним? – спросила мама.

Я пожал плечами.

– Ничего, мы ему покажем!

– Не хочет отдавать, – сказал я.

– Там Моцарт, Мусоргский, Скарлатти, – сказала мама, и мы настойчиво стали пробиваться через мебельную и музыкальную преграду. Три великих композитора толкали нас вперед.

Он было скрылся, но мы его снова нашли. Хотел пролезть за роялем, но мама властно спросила его про ноты, он вздрогнул и замер.

Пытался побежать в обратную сторону, но мы ему загородили дорогу.

– Нам нужны ноты, – сказала мама, – их теперь трудно достать.