Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

«Порка и расстрел казались ему естественными средствами управления, и он в этом отношении превосходил многих из своих генералов… У А. были связи с женщинами в каждом городе, где он останавливался… Он не оставлял в покое и женщин собственной семьи, состоя в самых близких отношениях с одною из своих родных сестер… В последние годы жизни обнаруживал все признаки религиозного умопомешательства» [89] – это об Александре I.

«По натуре был чистокровным реакционером… Считался не столько „добрым“, сколько „хитрым“… Всегда был за усиление строгостей и всегда соглашался с самыми свирепыми предложениями Муравьева-Вешателя… Был сторонником полицейской диктатуры… Смерть [его] была встречена массами совершенно равнодушно» [90] – это об Александре II.

«Колосс в физическом отношении, толстый, вялый, апатичный, известный в семье под прозвищем „мопса“ и „бычка“… В [нем] особенно было развито ханжество… крайняя личная грубость… По своей умственной ограниченности, не мог представить себе иного строя, кроме самодержавного… Под конец он обратился в запойного пьяницу… Валялся на полу среди дворцовой гостиной, визжал, барахтался и хватал за ноги проходивших… Особенным сочувствием пользовались еврейские погромы… Атмосфера панического ужаса была причиной его запоя» [91] – это об Александре III.

Сорок второй том «БСЭ», вышедший в 1939 году, когда уже М. Н. Покровского не было в живых, а его научную школу успели объявить базой вредителей, шпионов и террористов, маскировавшихся посредством вредных исторических концепций (при этом книги изымались из библиотек, учебники по истории переписывались), содержал и статью анонимного автора о Николае II. Ничего существенно иного, по сравнению с тоном характеристик его отца, деда и прадеда, она не содержала, разве что была еще резче, грубее и однозначнее.

«Самодержец-самодур Александр III представлялся Н. II идеалом царя… Был так же ограничен и невежествен, как его отец… Проходя офицерскую школу в гвардии, Н. II вел распутный образ жизни… Присущие Н. II черты тупого, недалекого, мнительного и самолюбивого деспота в период его пребывания на престоле получили особенно яркое выражение… Политическое ничтожество, убежденное черносотенство, ненависть к народу, вероломство и тупоумие… Грубейшее суеверие толкнуло Н. II к грязному проходимцу Распутину… Двор сделался посмешищем… Умственное убожество и моральное разложение придворных кругов достигли крайних пределов… Режим гнил на корню… До последней минуты Николай II оставался тем, чем был – тупым самодержцем, неспособным понять ни окружающей обстановки, ни даже своей выгоды… Готовился идти походом на Петроград, чтобы в крови потопить революционное движение и вместе с приближенными к нему генералами обсуждал план измены» [92].