Большой город

Беззубая Дама ушла в дом, а Скрытый Человек вытащил из-под кресла картонную коробку. Он спустился с крыльца, схватил Стерлинга за хвост и поднял над землёй. Тело Стерлинга начало раскачиваться, и Ласка немедленно отвернулась.

Каким-то чудом лапы сами завели её в щель. Она отыскала Дасти и Джулепа на тротуаре, в самом конце. Джулеп опустил голову и мокрыми глазами смотрел под лапы.

– Ф-ф! – сказала Дасти и направилась вниз по улице.

– Нельзя его так оставлять, – тихо произнёс Джулеп.

Ласка не хотела ему говорить, что видела красное пятно. Похожее на перья. И что тело Стерлинга сунули в коробку.

Дасти обернулась.

– Что мы говорим, когда кого-то теряем?

Джулеп засопел:

– Меньше хвостов – меньше забот.

Дасти посмотрела на Ласку.

– Б-больше еды для нас, – ответила Ласка, сдерживая вой.

Дасти кивнула:

– Побеждает инстинкт.

Ласка ненавидела эти слова. И ненавидела Дасти, когда она заставляла лисёнышей их повторять. Ласка часто представляла себе, как сбежит из кладбищенской норы, подальше от Дасти с её безжалостными правилами. Но разве маленькому лисёнышу выжить в одиночку в мире людей?

– Там, куда мы идём, – сказала Дасти, – копач нам не понадобится.

Она пошагала дальше, а Джулепу и Ласке оставалось только переглянуться. Какой теперь будет жизнь, без Стерлинга? Тихой. И не такой весёлой. И даже, может быть, не такой жестокой. И только одно они знали наверняка. Если бы Джулеп или Ласка оказались с дырой в груди, Стерлинг бы тут же помчался обратно во двор, чтобы спасти им жизнь. И будь что будет.

– Ф-ф! – сердито фыркнула Дасти.

Лисёныши двинулись следом.

В конце улицы Готорна Дасти резко повернула и пошла прочь от кладбища.

– Куда мы идём? – спросил Джулеп. В его голосе послышался страх.

Дасти обернулась и посмотрела на серые крыши улицы.

– Пока Скрытый Человек рыщет по кварталу, нам здесь делать нечего. Куда ни прячься, он всё равно нас выследит. – Она посмотрела вперёд на острые силуэты на горизонте, пурпурные в сумеречном свете. – Надо возвращаться в Город.

Сердце у Ласки встрепенулось. Разом от страха и от восторга. В Город. Туда, где кишмя кишат люди, а укромные места бесчисленны, но ненадёжны. Туда, где мусорные баки полны до краёв едой, но к ней нередко подмешивают яд. Туда, где любая лиса может с лёгкостью обрести рай и с такой же лёгкостью смерть. Туда, где Ласка появилась на свет.

Судя по физиономии Джулепа, в огромных, до самого неба домах ему виделся только ужас. Даже Стерлинг, самый храбрый из трёх лисёнышей, и тот убегал от Города с тех самых пор, как Город протянулся в поля, выгнал его из норы и похоронил заживо всю семью.

Призрак боли вновь пробудился к жизни в груди у Ласки. Защипало глаза. Город всё-таки догнал Стерлинга.

– Может быть, старая нора до сих пор цела, – сказала Дасти. И шагнула навстречу горизонту.

– Подожди! – крикнула Ласка.

Дасти обернулась, и сердце Ласки отчаянно заколотилось.

– Там остался лисёныш, – заговорила Ласка. – В ловушке. Может, он всё ещё там.

– Это собака, Ласка, – сказал Джулеп.

Ласка посмотрела на него с удивлением. Раньше он говорил другое.

– Он разговаривает по-лисьи, – сказала она Дасти. – Его ещё можно спасти.

Дасти на мгновение задумалась.

– Лисёныш?

У Ласки перехватило дыхание. Несмотря на свой крутой нрав, Дасти ведь взяла к себе Ласку, Джулепа, Стерлинга, стала мамой троим лисёнышам, которым больше некуда было податься.

– Да, – ответила Ласка, надеясь, что не ошиблась. – Лисёныш.

Дасти смерила её взглядом, и на какое-то тягостное мгновение Ласка поверила, что для двоих лисёнышей пробил смертный час.

– Веди, – проворчала Дасти.

9

ЛИСОИД ВСЁ ТАК же сидел в ловушке. Мех у него уже высох, но запах страха стал только резче.

Дасти, принюхиваясь, обошла его кругом.

– Уши вислые. Зубы тупые. Глаза большие, унылые…

Лисоид зарычал на неё, но как-то неубедительно.

– Ещё и робкий, – подвела черту Дасти. – Ласка, это собака.

– Говорил же, – пробурчал Джулеп.

– Что с ней будет, это не наше дело, – сказала Дасти и посмотрела на улицу. – Хозяин, наверное, где-то поблизости.

Ласка затарабанила лапами по газону.

– Если это собака, почему она разговаривает? Сама убедись. Говори!

– Чт-что говорить? – спросил Лисоид.

– Видишь? – воскликнула Ласка.

Дасти повернулась к Лисоиду:

– Сидеть!

Лисоид испуганно сел.

– Некоторые шавки, – сказала Дасти, – сохраняют немного дикости, поэтому могут разговаривать с нами. Но они всё равно приучены выполнять человеческие команды.

Ласка расхныкалась. Ей было нестерпимо даже подумать о том, чтобы оставить Лисоида в ловушке – сидеть со сгорбленной спиной, придавленным хвостом, мокрым от поливалок мехом и ждать, когда за тобой придут люди!..

– А может, он нам чем-нибудь пригодится, – сказала она. – Ну, я вот могу обнаружить людей, Джулеп – унюхать яд, Стерлинг – рыть, – ей сдавило горло, – могрыть ходы под заборами.

Дасти вздохнула и хмуро глянула на Лисоида.

– Что ты умеешь? Если умеешь.

– Э-э… – произнёс Лисоид и замер с открытым ртом.

Джулеп презрительно засмеялся.

– Забудь ты про него, Лас.

Дасти и Джулеп побежали к забору.

Ласка бросила на ловушку прощальный взгляд. Лисоида била дрожь.