Большой круг

Мэриен забралась в самолет, сверилась с инструкцией, начала проверку. Она много летала на «харрикейнах», которые любила и которые не сильно отличались от «спита», но в этом самолете было что-то по-новому волнующее: тесные объятия кабины, готовность, с какой приборы реагировали на движения рук и ног. Двигатель завелся с резким шумом, равномерно защелкал, по-особому загудел. Мэриен не стала тратить время, руля по полю, так как «спиты» нередко перегревались на земле. Она походила носом из стороны в сторону, стараясь понять, куда двигаться. В кабине очень быстро стало жарко, Мэриен вспотела. Самолет задуман для того, чтобы находиться в воздухе. Она прибавила скорости. Мимо пронеслось слякотное поле. Скачок через колею, и земля отпустила ее.

Этот «спит» ждали в Колерне, в графстве Уилтшир, недалеко. Она не торопилась, выписывая запрещенные развороты, петли, выскабливая и разрезая небо тонкими, скругленными крыльями, земля металась сверху вниз. Под куполом из плексигласа Мэриен стала центром, точкой, вокруг нее вращалось все. Она круто набрала высоту, выровнялась. Десять тысяч футов. Уже выше, чем разрешалось. В самолете имелась система поддержания давления, но в инструкции говорилось, что ее необходимо отключить; низко летающие пилоты авиатранспортной службы не имели права ей пользоваться.

Она поднимется только немножко. Потянула штурвал. Триста миль в час. Хочется размазать самолет по небу – синее по синему. Вверх. Пятнадцать тысяч футов. Ее могло снести, приходилось быть осторожной, но Мэриен хорошо чувствовала приборы. Британия внизу дала земной кривизны; поля и живые изгороди скользили радужными переливами на поверхности мыльного пузыря. Вверх. Семнадцать тысяч футов. Нужно быть внимательной, скоро спускаться. Воздуха в легких осталось немного. Мэриен вспомнила, как отказал двигатель «трэвел эйра», когда она взлетела слишком высоко над Миссулой. Откуда у нее желание дойти до самого края, чтобы отбросило назад? Она ощутила начало страха, так обморожение начинается в теплом нутре, не на коже.

В разреженном воздухе самолет летел быстрее, почти четыреста миль в час. Долго так продолжаться не могло. И все-таки вверх. Ей надо понять, что наверху, оторваться от того, что внизу. Оторваться от Рут. От мира, в котором Джейми пошел на войну. Уже холодно. Слишком высоко, но еще чуть-чуть, и она все узнает. Она была уверена. Вроде бы двигатель работал спокойно, но стрелка высотомера двигалась вправо. На периферии зрения небо стало полуночно-синим, темнота кровоточила вверх, внутрь, она будто тонула.

* * *

Приземлившись, проехавшись по посадочной полосе, выключив двигатель, Мэриен посидела в кабине. Холод внутри не уходил, голова болела. Когда она наконец решила открыть фонарь, рука дрожала. Мэриен прошла в диспетчерскую, отдала полетное задание и получила новое: в Рексем требовалось перегнать «Майлз Мастер».

– Все в порядке? – спросил диспетчер, принявший задание. – У вас зеленоватый подбородок.

– Все хорошо. Только перед отлетом выпью кофе.

Она прошла в столовую, где, читая газету, за столом сидела Рут. Мир сузился до нее, точно как когда Мэриен теряла сознание, до последней пробившейся через пропеллер искры света.

На звук шагов Рут подняла пустой взгляд, потом встала и подошла к ней.

– Ты в порядке? – спросила она. – У тебя совсем измученный вид.

В столовой сидели еще двое летчиков, они тоже читали газеты.

– Просто голова болит.

– С каких это пор ты такая хрупкая? Того и гляди, в следующий раз расскажешь мне про плохое настроение.

Мэриен посмотрела на летчиков.

– Я думала, кофе поможет.

– Я возьму, – предложила Рут. – Иди на улицу. Подыши свежим воздухом. Я сейчас приду.

Кирпичная стена холодила спину, но солнце согревало лицо, глаза болели. Щурясь, Мэриен приняла у Рут чашку. Горький кофе раздражал рот, но был очень горячий.

– Что с тобой происходит? – спросила Рут. – Ты такая странная.

– Что ты здесь делаешь? – спросила в свою очередь Мэриен.

Рут, похоже, решила не давить и ответила:

– Перегоняю, что же еще? Похоже, они думают, я неплохо справляюсь, поскольку больше не занимаюсь ничем. Изредка гоняю «моты», ура. Что бы делала мобилизация, если бы не этот захудалый биплан? Но на следующей неделе наконец возвращаюсь в Уайт Уолтем. Мы снова будем вместе. – Последние слова она произнесла с деланой радостью.

– Я тогда уже могу уехать.

Рут полезла в карман за сигаретами и, закурив, сказала:

– Похоже, мы вошли в антифазу.

Мэриен заметила аэроплан, стоявший у ангара.

– Меня, наверное, скоро откомандируют. Я только прилетела на первом «спите».

– Который синий? И как?

Придя в себя, Мэриен обнаружила, что штопором идет вниз, а вертушка из полей и живых изгородей слилась в одно пятно.

– Как все и говорят.

– Божественно?

– Более или менее.

– Умираю от зависти.

С минуту они молчали. Кофе и богатый кислородом воздух чуть ослабили головную боль, хотя сигарета Рут нет.

– Если бы ты написала, я бы сообщила тебе, что Эдди уже здесь, на инструктаже в Бовингдоне, – добавила Рут.

– Правда?

– Правда. – Вспомнив отстраненность Мэриен, Рут попрохладнела.

– Рада за тебя.