Большой кулинарный словарь

Он сразу же приказал остановиться. Ружья были поспешно заряжены, подготовлены веревка со скользящей петлей и гарпуны. К сожалению, сильная волна, которую поднимал «Алектон» как только начинал маневрировать, а также беспорядочная бортовая качка мешали действиям. К тому же животное, почти все время остававшееся на поверхности, двигалось как будто «с умом» и, похоже, старалось ускользнуть от корабля, который тем не менее продолжал его преследовать. После того как были выпущены первые пули, чудовище нырнуло, проплыло под кораблем и вновь появилось у другого борта, шевеля своими щупальцами. Раздался десяток выстрелов, многие пули пронзили осьминога, не причинив ему вреда. Одна из пуль оказалась более эффективной, чем другие: чудовище сразу извергло изо рта пену и кровь, смешанные с вязкой на вид жидкостью, издававшей сильный запах мускуса. Именно в этот момент удалось подплыть к животному достаточно близко, чтобы бросить в него гарпун с петлей, но веревка соскользнула вдоль гладкого тела моллюска, и петля остановилась только на уровне плавников. Была сделана попытка втащить чудовище на борт, и основная часть его уже оказалась на поверхности воды, но в этот момент из-за огромного веса тела петля перерезала мышцы животного, отделив от него заднюю часть, которая и была вытащена на борт. Вес ее оказался около 20 кг.

«Офицеры и матросы просили меня, — рассказывает капитан «Алекона», — спустить шлюпку, связать животное и привязать его вдоль борта. Может быть, им бы это и удалось, но я побоялся, что в такой рукопашной схватке чудовище перебросит свои покрытые присосками длинные щупальца через борт шлюпки, перевернет ее и сможет задушить нескольких матросов этими опасными ремнями. Я не счел нужным подвергать опасности человеческие жизни ради удовлетворения любопытства. И, несмотря на возникающий в подобных случаях охотничий азарт, мне пришлось оставить в покое искалеченное животное, которое инстинктивно, казалось, изо всех сил старалось уйти от корабля, ныряло и переходило от одного борта к другому, когда мы снова приближались к нему. Эта охота продолжалась не менее трех часов».

Г-н С. Бертло сообщает, что при расспросах старых рыбаков с Канарских островов ему неоднократно приходилось слышать об их многочисленных встречах в открытом море с крупными кальмарами красноватого цвета длиной в 2 м и более, которых рыбаки не осмеливались ловить.

Однако, несмотря на внушительные размеры встреченного г-ном Буйе осьминога, здесь истина уступает место вымыслу.

«Все норвежские рыбаки утверждают в один голос, — рассказывает Понтоппидан, епископ Бергена, — что когда они отправляются на несколько миль в открытое море, особенно в самые жаркие дни года, то чувствуют, что море вдруг становится менее глубоким под их лодками. Бросая в таких местах лот, они нередко обнаруживают глубину едва ли и в 30 брассов вместо ожидаемых 80 или 100. Между большими глубинами открытого моря и прибрежными отмелями обитает кракен. Привычные к этому явлению рыбаки ставят свои сети, уверенные, что эти места богаты рыбой, особенно треской и мойвой. Однако, если глубина все время убывает и случайная и подвижная «отмель» как бы приближается, рыбаки не могут терять время: это просыпается морской змей. Он движется, поднимаясь на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха и погреть на солнышке свои огромные плавники. Тогда рыбаки гребут изо всех сил и, чтобы на почтительном расстоянии от этого места остановиться и передохнуть. Они и в самом деле видят на расстоянии около полутора миль верхнюю часть спины морского чудовища. Рыбы, захваченные врасплох его всплытием на поверхность, в течение короткого времени подпрыгивают в водных воронках, возникающих между выпуклостями его наружной оболочки. Затем из этой плавучей массы выступает нечто вроде блестящих шипов или рогов, которые поднимаются и опускаются, подобно мачтам с реями. Это щупальца кракена, его «руки» — и какие руки! Они так сильны, что если бы схватили рейсовый корабль за снасти, корабль наверняка был бы потоплен. Проведя некоторое время на поверхности волн, чудовище так же медленно вновь погружается в пучину, и для корабля, оказавшегося поблизости, опасность остается очень большой, поскольку опускаясь, морской змей захватывает гигантский объем воды, вызывая такие ужасные водовороты и сильные течения, как знаменитый водоворот Мале («Мальстрём»).

Эллен описывает в другом месте осьминога, тело которого приобретает цвет скалы, на которой он лежит. Их способность менять окраску соответствует действительности. Такова одна из наиболее любопытных черт, присущих истории этих животных. Ее весьма детально наблюдал в Ницце г-н Веран, имевший дело с осьминогами из рода Eledone. Когда они спят, их окраска сверху серо-голубоватая, снизу — винно-красная с белыми крапинками. В бодрствующем состоянии, но в покое это животное желтоватого цвета, глаза его широко открыты, дыхание равномерное.