Большой куш нищей герцогини

– Плыл-то я в Индию, решил вторым Афанасием Никитиным стать. Да капитан корабля заплутал, оказались мы в другой стране. Люди там мелкие, как дети, кожа у них желтая, волосы черные, говорят, словно птицы щебечут. А наши матросы рослые, светлые. Испугался народ гостей, никто нас ночевать не хотел пускать, торговать с приезжими опасались. Мы на корабле остались жить, несколько месяцев я пытался товар найти, чтобы домой его отвезти, стал чужой язык понимать, заговорил кое-как. Люди тоже к нам привыкли и объяснили, что мне надо получить одобрение нищей герцогини. Если она добро даст, тут нам будет и ночлег на суше, и еда, и товар.

– Нищая герцогиня? – изумился Федосей.

– Да, сынок, – подтвердил отец, – жара в той стране с ног валит, жители все кое-как одеты, снега не видели, мороза не знают. Главной в том городе, где мы оказались, считалась женщина, она босиком всегда ходила. Жила в убогом доме. Мне нашептали, что она дочь очень богатого человека. Тот хотел ее замуж силой выдать, а девка оказалась непокорной, сбежала в другую страну. Теперь всем помогает, тем, кто без крова, скотины остался, овдовел или еще по какой причине голодает, раздает драгоценные камни. Сама кое-как одета, дом у нее такой, что я бы в нем козу держать постеснялся. Но когда она по улицам идет, все на колени перед ней, как перед аристократкой, падают. Оттого и прозвище – нищая герцогиня.

– И вы к ней пошли! – пришел в восторг Федосей.

– Так что делать? – вздохнул Емельян. – Отправился, но ничего хорошего не ждал. Переживал, что имя бабы запомнить не получается, длинное такое, трудное. Но она меня с почетом приняла, накормила, напоила, обещала помочь, спать уложила, сама легла на террасе. Не врал народ, жила герцогиня в маленьком домике, на наш сарай похожем, спальня крохотная, и все! Ночью я от духоты проснулся, гляжу, хозяйка открыла дверь в стене, там еще одна комната, а в ней! Сплошь драгоценности! Несметные сокровища. На следующий день к нам жители стали по-иному относиться, мы им прямо родней сделались. В свои дома зазывают, угощают, переночевать предлагают. Товар продали задешево. Спустя время забили мы трюмы, я объявил утром, что отплываем через день. А вечером я, взяв мешки покрепче и побольше, пошел к нищей герцогине, поблагодарил ее за помощь. Она меня опять за стол усадила, я ей тайком подсыпал в еду сонный порошок.

– Папенька, – пролепетал Федосей.

– Хвастаться, сынок, нечем, – признался отец, – но что сделано, то сделано. Женщина быстро заснула, я ее тайную комнату открыл, набил свои пустые мешки. Думал: «Не последнее отнимаю, вон тут сколько, герцогиня и не заметит, что клад поуменьшился. Здесь мне на сто жизней хватит. И не сама баба богатство заработала, небось украла у отца, когда от него сбежала. Большой куш нищей герцогине достался». Еще дурой ее про себя назвал. Разве умный человек оставит сокровища вот так, без замка? Уговорил себя, что ничего дурного не совершаю, перенес торбы на корабль, еле-еле управился, не один раз ходил. Потом выдохнул, спрятал украденное в своей каюте и велел живо отплывать. Когда солнце встало, мы уже далеко были. Жителям той страны нас на своих утлых лодочках не нагнать. По прибытии домой я магазин открыл, товар продал, дом отремонтировал. Муркино обустроил, лавки стали прибыль приносить. Но корень моих успехов крылся в воровстве, в куске от большого куша нищей герцогини. С годами стыдно мне стало, что вором сделался, каялся отцу Аристарху. И теперь десятую часть вырученных денег бедным отдаю. Понял?

– Да, папенька, – выдохнул Федосей, – а та часть богатства нищей герцогини… Еще что-то от нее осталось?

– Хватит и тебе, и детям, и внукам, и другим поколениям, – заверил Емельян, – перед смертью я покажу, где все хранится.

Наш гость налил воды в стакан и медленно осушил его.

– Вот такая история. Елизавета Федоровна, убегая от большевиков, прихватила чемоданы с сокровищами, отдала их Никите Шныркину. Тот обещал сохранить их до лучших времен.

– Но умер, – пробормотала я, – никто не знает, где сокровища. Но откуда у Шныркиных средства на строительство нового дома? И на все остальное? Вы же сами говорили, что Георгий и Юлия получали копейки.

Когда Емельян Федосеевич ушел, Костин потянулся и произнес:

– Лампуша, вопрос о судьбе большого куша нищей герцогини интересен, но не он главный. Нам нужно озаботиться другой проблемой: какое отношение Алексей Николаевич Петров имеет ко всей этой таинственной истории?

– Ты думаешь… – начала я.

– Думаю, – перебил меня Костин, – у меня возникла версия. Покойный бизнесмен быстро разбогател.

– Петров съездил в Китай, привез товар, – напомнил Захар.

Вовка отмахнулся от Рамкина.