Большой, маленький

Она дрожала и его тепло коснулось ее. Он подошел сзади, обнял ее и она прислонилась к нему, ощущая его силу. Они медленно пошли вдоль ручья туда, где он впадал в небольшую пещерку у подножия холма и исчезали из виду. Они чувствовали влажную сырость пещеры и дыхание камней. Он обнял ее еще крепче, пытаясь защитить от сырости, которая заставляла ее вздрагивать. И в крепких объятиях его рук, она, уже без слез, рассказала ему все свои секреты.

— Значит, вы любите его? — спросил Дринквотер, когда она закончила. — Любите того, кто так поступил с вами? — теперь уже его глаза блестели от слез.

— Нет, и никогда не любила. — До этого момента она ни о чем не задумывалась. Теперь она хотела знать, что может ранить его больше, чем то, что она любила человека, который так поступил с ней. /В душе она была не совсем уверена, кто именно был этим человеком, но он никогда, никогда не узнает об этом/. Грех угнетал ее. А он принес ей что— то похожее на прощение.

— Бедное дитя… — сказал он. — Запутавшееся. Но теперь с этим покончено. Послушайте меня. Если… — он взял ее за плечи, слегка отодвинув от себя и посмотрел ей в глаза; длинные густые ресницы почти скрывали их.

— Если бы ты смогла принять меня… Ничто не помешает мне думать о тебе плохо. Может быть, ты считаешь меня недостойным. Если ты согласишься, я клянусь, что ребенок, который должен родиться будет моим. Я признаю его своим.

Его лицо, строгое в своей решимости внезапно смягчилось. На нем появилось нечто вроде улыбки.

— Один из наших детей, Виолетта. Один из многих.

Теперь и на ее глаза навернулись слезы, это были слезы умиления его добротой. Раньше она думала о своем будущем не иначе, как со страшной тревогой, теперь же он предлагал ей спасение. Как он добр! А папочка почти не заметил этого.

Она знала, что недостойна этого. Разве она могла быть здесь? Она высвободилась из его объятий и пошла вокруг дома под арками зубчатых стен, увитых растениями. Белые ленты ее шляпы, которую она теперь держала в руке, волочились по темно-изумрудной траве. Она чувствовала, что он, соблюдая небольшую дистанцию следует за ней.

— Любопытно, — воскликнула она, завернув за угол дома, — очень любопытно.

Грязная серая каменная кладка сменилась веселой кирпичной кладкой с интригующими красно-коричневыми оттенками. Повсюду были уставлены аккуратные металлические доски в рамочках светлого дерева.

— Что это, — спросила Виолетта, когда Джон подошел к ней, — почему так много домов?

— Да, здесь много домов, — сказал он, улыбаясь, — и каждый для вас.

Сквозь зелень она увидела спину своего отца. Он все так же сидел, удобно устроившись в широком кресле, все так же смотрел сквозь заросли глицинии и видя дорожку со сфинксами, по обеим сторонам которой стояли кедры. Отсюда он напоминал лысого монаха, дремлющего в монастырском саду. Она рассмеялась. Вы будете странствовать и жить во многих домах. Во многих домах. Она взяла руку Джона Дринквотера; она чуть не поцеловала его. Продолжая смеяться, она посмотрела ему в лицо; он казался приятно удивленным.

— Изумительная штука! — воскликнула она. — А внутри так же много домов?

— Как сказать…

— О, покажите мне. — Она потащила его к белой двери в виде арки, над которой была прибита изящная латунная дощечка в готическом стиле. В прохладном полумраке небольшого вестибюля она поднесла его большую руку к своим губам в порыве благодарности. Позади вестибюля виднелся длинный коридор с перекрытиями в виде арок, слабо освещенный светом, который проникал сквозь невидимые окна.

— Как вы здесь ориентируетесь? — спросила Виолетта: стоя у порога.

— Иногда у меня это и не получается, — ответил он. — Я доказал, что в каждой комнате должно быть более двух дверей, но я не смог убедиться, что три двери это лучше. — Он сделал небольшую паузу, не желая торопить ее.

— Возможно, когда-нибудь вы обдумаете это.

Держась руками за стену, медленно, словно слепая, Виолетта Брэймбл ступила в коридор, который как ей показалось был каретой из тыквы, которую Джон Дринквотер для ее удовольствия превратил в золотой экипаж.

РАССКАЖИ МНЕ СКАЗКУ

Виолетта проснулась от сияния луны в большой незнакомой спальне. От этого света она ощутила легкий холодок, а потом услышала, как кто-то позвал ее по имени. Замерев и затаив дыхание, она лежала на высокой кровати, ожидая, что ее снова окликнут, но ничего не произошло. Она выскользнула из-под легкого покрывала и, спустившись с кровати пробежала по полу к окну. Когда она открывала створки, ей показалось, что она снова услышала свое имя.

— Виолетта.

Сквозь распахнутое окно комнату наполнили летние запахи и множество негромких звуков, из которых она не могла выделить голос, который только что окликнул ее, если только ей это не померещилось. Она стащила свой просторный плащ с батареи, проведенной в ее комнате и очень быстро на цыпочках вышла из комнаты. Полы ее длинного белого коленкорового халата взметнулись в прохладных струях воздуха, которые вытесняли застоявшийся запах ночных комнат.

— Виолетта!