Большой пожар

– Повезло, – завистливо вздохнула Нина Ивановна. – С мальчишками проще, они крикнут в трубку: «Пожар!» – и отбой, а когда такие артисты звонят, с надрывом – лучше перестраховаться… А мы тоже иной раз бываем хороши, не безгрешные. Помнишь, ты в октябре на Железняковской трехкомнатную квартиру тушил на седьмом этаже? Не удивляйся, я-то все пожары помню, ночью разбуди – расскажу; так вот, поработал ты хорошо, только водичку не очень экономил, с размахом поливал, и я за тебя подумала, спецслужбу выслала нижние этажи от наводнения спасать. Пожар не только следует потушить – нужно еще сделать это культурно, а то от огня убытков бывает на рубль, а от воды – на тысячу. Не обиделся? И не надо, я тебя, может, тогда от выговора спасла – с нижних этажей заявок было больше, чем с твоего седьмого. Поехали дальше. Вот ты, видела, скривился и небось про себя чертыхнулся, когда я лестницу послала кошку снимать. Правильно скривился – не наше дело из пушек по воробьям стрелять. Но ты голоса бабушкиного не слышал! Не просила – умоляла. Уж очень та кошка, видать, ей дорога была, единственная, может, отрада в ее опустевшем доме. А вот с неделю назад по похожему делу другая заявительница звонила, не как человек к человеку обращалась, а как хозяйка к прислуге: «Немедленно вышлите, я такая-то…» Ключи она забыла и дверь захлопнула, через балкон на восьмом этаже требовала забраться и квартиру ей открыть… Слышал, да?

– Слышал и возмущался, – кивнул Круглев. – Только подробностей не знаю.

– Я ответила, чтобы слесаря из домоуправления вызвала, не стану я тридцатиметровку гнать, она, может, через минуту для настоящей работы будет нужна. «Да ты знаешь, кто с тобой говорит?» – «Знаю». И я просто повесила трубку.

– Я бы не сдержался, – процедил Круглов.

– И зря, – возразила Нина Ивановна. – С твоего голоса начинается пожарная охрана, по нему судят, кто мы такие… Еще о нюансах, – Нина Ивановна улыбнулась, – доверительно, Витя, секрет фирмы! Это я тебе привела легкий пример, самый трудный разговор бывает с начальством, поскольку никогда не знаешь, с какой ноги оно встало. Бывало, звоню я Савицкому: «Так, мол, и так, товарищ полковник, третий номер». – «А ты Кожухову и Головину сообщила?» – «Так точно, сообщила». – «Что, сразу не могла мне позвонить?» Это первый вариант, теперь второй: «А ты Кожухову и Головину сообщила?» – «Нет, товарищ полковник, вам первому». – «Их раньше надо информировать, службы не знаешь!» Так что начальство бывает капризное, особенно если ночью его поднимаешь. Поэтому соображай, пожар пожару рознь, на объекте, может, и второго номера нет, а иной РТП с перепугу третий объявляет! Все взвесь, разберись и решай, стоит ли вымотанного за день полковника с постели поднимать, ведь не его одного поднимаешь – всю семью, жена-то уж наверняка больше не уснет…

– Слишком много нюансов, – вздохнул Круглов. – У нас их было всего три – выехать, потушить и доложить, вот и весь секрет фирмы!

– Ну, теперь у тебя этих нюансов будет куда больше, – пообещала Нина Ивановна. – Загорание в квартире – случай элементарный, а ты себе представь ситуацию, когда несколько пожаров происходят одновременно, и каждый нужно качественно потушить. Представил? Так-то… Высылаешь силы на объект, на другой, а в мозгу вертится – как бы не обездолить четвертый, пятый… Такую передислокацию техники машина еще решать не научилась: только мгновенная реакция и интуиция старшего диспетчера и может помочь. И опыт, конечно.

А про себя подумала: вот и изнашивается сердце, нервная система – от этих самых мгновенных реакций, от давящей, как многопудовый груз, ответственности за жизнь и здоровье людей…

Начиналась смена в 9 утра, заканчивалась в 21 час, и сутки диспетчеры отдыхали. Раньше, даже два-три года назад, этого времени хватало, чтобы восстановить силы и полноценно отработать очередную смену; теперь же возраст брал свое, «аккумулятор садится», как признавался ей Савицкий перед уходом на пенсию.

– Пожарная охрана… Откуда дым? Не волнуйтесь, повторите, пожалуйста… Дворец искусств?!

Бывает так, что накатываются на человека мысли, одна безотраднее другой, и будущее кажется постылым, как нескончаемый осенний дождь, и бесконечно жаль себя, и не видишь в жизни ничего, кроме неизбежного печального заката… И вдруг, будто подхваченные порывом ветра, в один миг отбрасываются прочь эти мысли, и голова становится ясной, и сердце, как новенький, с иголочки, мотор, разгоняет кровь по жилам.

Дворец искусств – это же автоматически третий номер, что бы там ни произошло!

– Пожарная охрана… Горит пятый этаж? Студия народного творчества? Ваша фамилия…

– Пожарная охрана… Шестой этаж, коридор…

– Пожарная охрана…

Телефоны взорвались звонками.

Вспыхнуло светотабло, с экрана которого все двадцать две ВПЧ города докладывали, сколько и каких машин находится в боевом расчете.

Еще проходили первые заявки, а личный состав ряда частей был поднят по тревоге.

– 1-я, высылайте цистерну, насос, лестницу и газовку, улица Некрасова, 21, Дворец искусств. К вам силы следуют автоматически по номеру 3, 18 часов 20 минут.