«Большой Сатурн»

– Есть приличный ресторан, герр майор, у комендатуры, но туда обычно набивается куча штатских шпаков из управления порта и дирекции заводов. И неплохое заведение на вокзале с рестораном для офицеров и хорошим кафе для солдат. Между вокзалом и комендатурой – три гостиницы, но если вы хотите туда заселиться, Вам, герр майор, необходимо зарегистрироваться у коменданта города.

– Спасибо за информацию, унтер-офицер. Вы я слышу из Вены?

– Так точно, герр майор, с самой что ни наесть Вены, у отца кофейня недалеко от Оперы. Вы ведь, герр майор, тоже венец? Наверняка у нас бывали.

– Ваш отец владелец этой знаменитой Cafe Sacher Wien?

– К сожалению, нет. Наша кофейня чуть дальше на Тегетхоффштрассе, но глясе и кофе по-венски по отзывам клиентов у нас всегда был ещё лучше чем у них. – словоохотливый унтер подобрел лицом и даже сглотнул, видимо вспомнив десерты подававшиеся в кофейне.

– Давно не были дома?

– Мне повезло, два месяца назад, после ранения на две недели съездил в отпуск.

– Везунчик, а я с самого воссоединения, мотаюсь по Европе и ни разу так и не смог вырваться в Вену. Признаться, очень соскучился по кофе по-венски. Но где ж его здесь в этой глуши найти.

– Тогда, герр майор, я Вам посоветую ресторан на вокзале. Там барменом работает поляк, но он долго работал кофешенком в Вене. Думаю, у него лучшее кофе из того что можно найти в этой дыре.

– Спасибо, за совет, думаю мы им воспользуемся. Всего хорошего.

– Извините, герр майор, если Вы собираетесь ночевать в городе, то Вам всё равно надо заехать в комендатуру, а если до вечера уедите из города, то я могу сам Вас зарегистрировать по телефону.

– Да, унтер-офицер, будьте так любезны, помогите земляку. Мы перекусим на вокзале, пару часов передохнём и поедем дальше, не хотелось бы тратить время на посещение тыловых бюрократов. – И Эрвин протянул унтер-офицеру пачку Кэмела – Угощайтесь, трофейные, нет-нет, берите всю пачку, для земляка не жалко.

– Можете не переживать, герр майор, отдыхайте. Все формальности я улажу.

На том и расстались.

Интерлюдия

Зиберту часто говорили, что у него венский акцент. Он появился у маленького Эрвина после частого общения с друзьями отца, среди которых было много австрийцев. Эрвин родился в Одессе между двумя революциями семнадцатого года в семье потомков немецких колонистов. Дома бабушки и дедушки разговаривали с внуками на немецком. По началу малыш Эрвин рос двуязычным. Но в друзьях у Эрвина кроме русских были дети из греческих, еврейских, болгарских и румынских семей. И он в детских играх легко осваивал новые языки. К тому моменту когда его приняли в пионеры – он был уже настоящим полиглотом. Дядя заменивший Эрвину отца – помощник капитана на торговом корабле, заметив успехи Эрвина в языках, начал давать ему уроки английского.

Отец Эрвина до Революции состоял в партии анархистов-максималистов. Но во время Гражданской войны вступил в РСДРП(б), воевал в бригаде Котовского[94]. Когда на Украине отгремела Гражданская, отец не смог свыкнуться с мирной жизнью и уехал в Германию помогать немецким спартаковцам[95] делать революцию. В 21-м году в одной из стычек с германской полицией он был убит. Семья узнала об этом только через год, от приехавших товарищей отца.