«Большой Сатурн»

– 20 декабря в Анкаре состоялась встреча Инёню со спецпредставителем МИД Англии. Ему предложили вступить в войну на стороне Германии. Англичане обещали ему отдать за это Сирию и Аравию с Палестиной. Инёню отказался. 22 декабря в пригороде Анкары состоялась встреча премьер-министра Турции Сараджоглу и представителя главы английской разведки Мензиса. Англичанин убедил Сараджоглу совершить переворот. Планируется что президент будет убит «русскими» диверсантами. После чего Сараджоглу берёт власть в свои руки и объявляет войну СССР. Вкратце всё. Вот запись разговора премьера с англичанином.

– Что ж, давайте послушаем.

Включили запись. Через час когда запись закончилась, Сталин попросил Поскрёбышева принести чаю и перекусить. Пока накрывали стол, Верховный ходил по ковровой дорожке и сосредоточенно курил.

Сели втроём за чайный стол. Сталин сделал глоток ароматного напитка и задумчиво произнёс: – Чего-то такого и следовало ожидать. Что думаете, товарищи опричники, по этому поводу?

– Надо предупредить, – высказался Меркулов, длинные фразы да на приёме у начальства у него всегда вызывали затруднения. Оратор Всеволод Николаевич был никудышный. Он был ценим руководством за потрясающую работоспособность.

– Согласен, – это уже кивнул Берия.

– А успеем? Судя по записи, – Сталин взглянул на часы, потом на календарь, – убийство президента Турецкой Республики запланировано англичанами на завтра, на 27 декабря.

– Успеем, товарищ Сталин. В нашем посольстве есть копия записи. Продумаем инструкции послу. Как вручить запись. Сегодня Инёню будет предупреждён, – доложил Меркулов.

– Так и поступим. Только продумайте как не подставить наших сотрудников сделавших запись.

Ещё минут тридцать обсуждали детали участия СССР в этой интриге. После чего Берия и Меркулов удалились спасать турецкого президента, а Сталин вызвал Василевского с целью озадачить немедленным, но незаметным усилением войск на границе с Турцией и в Иране.

Не успел Верховный главнокомандующий переговорить с начальником ГенШтаба, как позвонил Молотов.

– Из Лондона Майский передаёт. Срочная информация из Алжира.

24 декабря 1942 год. г. Алжир, Французский Алжир.

В резиденцию главы французской администрации в Алжире глава оной адмирал Дарлан[106] прибыл как всегда рано. Утренняя чашечка кофе, приготовленная адъютантом и неспешные размышления о превратностях судьбы.

Вот уже полтора месяца как была прервана связь с Францией. Полтора месяца как Рейх во избежание высадки союзников во Франции оккупировал всю страну. Полтора месяца как затоплены остатки французского флота. Полтора месяца как он – полный адмирал Франсуа Дарлан подписал с командующим американским десантом в Северной Африке подполковником и временным генерал-лейтенантом Дуайтом Эйзехауэром[107] соглашение о нейтралитете. Правда этот выскочка полковник и временный бригадный генерал Де Голь[108] и глава самопровозглашённой «Свободной Франции» очень противился назначению Дарлана главой Алжира. Полкан хотел этот пост себе. Не наигрался в войну – идиот. Что-то всё таки Де Голь затевает. А союзники никак не могут приструнить этого выскочку. Чего он добивается? Чтобы французы начали убивать французов? Союзники хотят чтобы французы шли в первых рядах десантов в Европу, искупая капитуляцию перед Рейхом и не хотят признавать их за своих. Дарлана это не устраивает. Хотите воевать – пожалуйста, воюйте но без французов. Хотите помощи – признавайте за равных и признайте свою вину за то что бросили в 40-м Францию на съедение Гитлеру. А Де Голь готов без всякого признания со стороны Англии и САСШ таскать для них каштаны из костра.

Вошёл обеспокоенный адъютант.

– Господин адмирал. Из частей сообщают, что к ним подъезжают люди Де Голя и требуют разоружиться. Настроены очень воинственно.

В кабинет без разрешения вбежал начальник узла связи.

– Извините, господин адмирал. Только что Де Голь выступал по радио. Он заявил что все французские войска в Алжире подлежат разоружению и проверке в фильтрационных лагерях. Все к кому могут быть предъявлены претензии по поводу контактов с фашистскими режимами Гитлера, Петена и Мусолини будут отданы под суд. Себя называет Главой Алжира и Главой Франции.

– Даже так, не губернатор и президент, а Глава! – Дарлан сплюнул, – Соедините меня с Айком.

Адмирал очень легко подхватил солдатское прозвище Эйзенхауэра. Произносил адмирал эту кличку ни разу не бывшего на войне полководца[109] с явной издёвкой.

– Господин адмирал, помощник Эйзенхауэра сказал, что тот занят и главным по взаимодействию с Вами назначен Де Голь. И со всеми вопросами к нему.

– Тысяча чертей и якорь им задний проход с проворотом. Охренели временные. Это я здесь главный, – вспылил адмирал.